Панкрат
Шрифт:
Командующий взял рацию из рук подбежавшего офицера. Приложил к уху динамик, в котором звучал хриплый взволнованный голос наблюдателя, следившего за госпиталем с вертолета:
— ..точно видели одного. Сколько еще обороняющихся, не знаем. Но они пока, похоже, держатся неплохо. Бой идет на третьем этаже.., в правом конце сквозного коридора.
— Продолжайте наблюдение, — коротко бросил командующий, когда голос в динамике умолк.
Повернувшись к командиру “Осы”, он приказал:
— Начинайте.
Командир боевиков в ярости заскрипел зубами. Черт побери, что же там, наверху, происходит? Словно там засел и не один человек вовсе, а целый отряд десантников. Он потерял уже семерых бойцов, так до сих пор и не получив ответа на свои требования. Он видел плохо скрываемую радость в глазах заложников, которые будто и не думают о своей смерти, будто и не дорожат своими жалкими жизнями. Его бойцы все чаще украдкой обмениваются косыми взглядами, а лица все больше и больше мрачнеют.
Командир принял решение. Пусть тот русский супермен, что засел наверху, делает что хочет — он не станет распылять силы. В зал ему все равно не прорваться, а ведь здесь — гарант выполнения всех его требований — заложники. А чтобы поторопить русских, он начнет убивать по одному заложнику каждые полчаса.
Повернувшись к сидевшим на полу людям, он остановил свой взгляд на сухощавом брюнете лет тридцати с перебинтованной головой.
— Встать! — рявкнул чеченец, ткнув в его сторону стволом пистолета. — На выход, живо!
Он удовлетворенно отметил, как побледнели лица этих людей, пытавшихся сейчас понять, что именно он задумал.
Мужчина медленно поднялся и шагнул в направлении двери.
— Ахмад, проводи его, — жестко приказал командир одному из боевиков по-чеченски. — Пристрелишь на пороге и вышвырнешь во двор.
За его спиной в ужас охнула женщина. Командир быстро обернулся.
— Знаешь наш язык? — прищурившись, спросил он. — Похвально. Переведи остальным…
Панкрат поправил повязку. С помощью однорукого он смог наложить ее на удивление прилично. Может быть, немного туговато, но ничего. Главное, чтобы рука не затекла. Пуля, к счастью, прошла навылет, и рана не слишком болела. Если не шевелить рукой, конечно.
Раненый негромко спросил его — без особой, впрочем, настойчивости:
— А ты откуда здесь такой взялся? Из какой части? Врать Суворину не хотелось, и он решил ответить на вопрос правдиво.
— С гражданки я. К невесте приехал… И только тут осознал, что в горячке боя позабыл о самом главном — о том, что в этом же крыле, скорее всего, сейчас находится его Ирина. Если она еще жива.
Раненый принял его внезапную бледность за признак слабости после потери крови и проговорил сочувственно:
— Да, братишка, здорово тебе досталось… Панкрат, не слыша его, поднялся, взял автомат и направился к выходу из палаты. Переступил через остатки двери, сорванной с петель, и исчез в дверном проеме.
— Удачи! — крикнул ему вслед раненый.
Перед тем, однако, как покинуть третий этаж и спуститься вниз, Панкрат еще раз зашел в кабинет старшей медсестры. И правильно сделал, иначе девушка, которую он заставил спрятаться в шкафу, просидела бы там до второго пришествия. Он с порога крикнул:
— Не пугайся, свои!
Подошел, отворил дверцу и вытащил медсестру наружу — маленькое заплаканное существо, сидевшее в позе эмбриона, едва ли не пряча голову между колен. Вся смелость покинула ее окончательно и бесповоротно.
— Там тебя пациенты ждут, — с наигранной бодростью в голосе сообщил ей Панкрат.
Девушка подняла на него удивленный взгляд.
— В послеоперационной, — уточнил он. — Ты посиди с ними пока… Да, не знаешь, где Ирина Петровна может быть?
Медсестра всхлипнула.
— Ирина Петровна к Артуру пошла, — чуть слышно произнесла она. — Это здесь, на первом этаже, — и спросила безо всякого перехода. — А вы ее жених?
Панкрат почувствовал вдруг, что краснеет.
— Да, наверное, — как-то смешавшись, ответил он. — Шустрика ты в палату, а то раненые, знаешь, как без женского общества скучают? У них процесс выздоровления останавливается от этого.
И он легонько подтолкнул ее в спину.
Суворин спускался по лестнице, ничуть не заботясь об осторожности. Это было так называемое состояние берсеркера, когда боец ощущает в себе огромный прилив сил и полагает, что является неуязвимым для вражеского оружия.
Что ж, если долго тренироваться, можно и не такого достичь.
В правой руке Панкрат сжимал “аргон”, левая плетью висела вдоль тела. Ею он старался не шевелить, берег на самый крайний случай. За поясом слева торчала рукоять пистолета, которую при надобности он мог вытащить и одной рукой. На это сил хватит. Пока.
На лестничной клетке между вторым и первым этажами лежали в лужах крови тела застреленных охранников. Подумав, Панкрат остановился и поднял автомат одного из них — удобный тупорылый “клин” с укороченным стволом.
— Тебе он больше не понадобится, брат, — прошептал он, вешая автомат на плечо. — А мне еще пригодится.
Спустившись на первый этаж, он, не колеблясь, повернул ручку двери и вышел в коридор, в одном конце которого находилась дверь в спортзал, а в другом — баррикада, устроенная боевиками. Он убил их двумя выстрелами в затылок. Эхо выстрелов заметалось между стен, и в его отголосках практически растворился негромкий скрип открывшейся двери спортзала.
Панкрат молнией метнулся к нише, в которой когда-то стояли ведра и швабры технического персонала. Краем глаза он успел заметить, что из двери вышли двое: русский раненый и чеченец, державший у его виска пистолет. Когда они поравнялись с нишей, в которой затаился Суворин, он сделал шаг вперед и выстрелом из пистолета разнес череп боевику.