Пансион

Соловьев Всеволод Сергеевич

— Могу! — слабымъ голосомъ произнесъ я, кашлянулъ — и отплюнулъ кровью.

Товарищи

тревожно переглянулись. Я всталъ на ноги, сказалъ имъ «спасибо», съ ихъ помощью вышелъ изъ класса, дрожавшими руками надлъ на себя пальто и фуражку, и уже самъ не помню какъ вышелъ на крыльцо и слъ въ пріхавшую за мной пролетку.

Къ вечеру я лежалъ въ жару. Побои оказались очень сильны и я посл того года два сильно

страдалъ спиною и лчился у Захарьина. Въ пансіонъ я, конечно, не вернулся больше. Да и самому пансіону пришелъ конецъ. Старшіе воспитанники натворили нчто несказанное. Произошелъ крупный скандалъ. Тиммерманъ долженъ былъ покинуть свою педагогическую дятельность и сдалъ пансіонъ какому-то Тимму. Но звзда этого разсадника просвщенія померкла и ужъ не засвтилась больше.

1917