Пантера - ярость и страсть
Шрифт:
– Не бойся, он тебя не укусит.
– Я взяла его за руку и потащила вниз, перепрыгнув через бесчувственное тело.
Я была уверена, что бандитов только двое и что второй громила сейчас пытается забраться в люк во втором подъезде, так что нам удастся беспрепятственно смыться. Но когда мы выскочили на улицу, мое настроение резко упало - у входа стояло еще двое головорезов и дула их пистолетов были направлены в нашу сторону...
3
Везли нас долго и нудно. Никто не говорил ни слова. Угрюмые амбалы только скрипели зубами и играли желваками от злости, глядя на разбитое лобовое стекло, а мы с Валериком не могли пере кинуться даже парой слов: у меня был залеплен скотчем рот, а его вообще везли в багажнике. Машина уже давно выехала за город, что я поняла только по отсутствию привычного городской шума и частых остановок на светофорах, ибо глаза у меня были завязаны. Я думала о своем боссе. На этот раз ему точно не удастся меня вы тащить, ведь он не знает, кто и куда меня увез Значит, придется выбираться самой да еще вытаскивать этого тюфяка Валерика, чтобы босс смог получить с его мамаши причитающийся остаток "фантастического" гонорара. А выбраться судя по всему, будет нелегко. Люди, которые нас схватили, были самыми настоящими урками, молодыми, наглыми и жестокими. Видимо, из пост-перестроечной поросли бандитов, для которых нет ничего святого даже среди себе подобных К тому же они явно были не местными, говорили слегка окая на волжский манер, хотя, впрочем, на способность убивать ближних это никак не влияет. Больше всего меня угнетало присутствие Валерика. Не будь его, черта с два бы они меня взяли, да и сами бы не ушли. А теперь вот заботься о нем...
Иномарка свернула с трассы и заколыхалась на ухабах. Я сидела между двумя подонками, от которых крепко несло перегаром, и тряслась вместе с ними, с жалостью вспоминая о Валерике, гремевшем костями в багажнике. Так мы ехали с полчаса. Наконец смачно запахло навозом, залаяли собаки и закудахтали куры - мы въехали в деревню. Машина остановилась, меня выволокли, куда-то завели и оставили, пихнув в спину так, что я со связанными за спиной руками пролетела метров десять, шмякнулась головой во что-то твердое, видимо, в деревянную стену, и там же и свалилась, мыча от боли и возмущения. Пока я пыталась принять удобное положение, внесли Валерика, и только после этого нас развязали и оставили в покое, заперев деревянную дверь на железный засов.
Это было похоже на сарай, в каких колхозники держат кур или свиней. Пол, стены и потолок были загажены пометом и навозом, в углу валялись полусгнившие ящики, на стенах под самым потолком виднелись куриные насесты, на которых не было кур, а через многочисленные щели между досками в убогое помещение проникал яркий солнечный свет, разрезая полумрак десятками косых лучей. Валерик, которого перед тем, как скрутить и уложить в багажник, амбалы немного побили, морщась и постанывая, трогал разбитые в кровь губы и ощупывал ушибленные ребра. На меня он, подлец, даже не смотрел, хотя было на что: бандит, на чью голову я сбросила кирпич, в порыве праведного гнева чуть не выдрал мне все волосы и посадил синяк под глазом, который уже почти весь заплыл.
– Ну, может, объяснишь наконец, во что ты меня втравила?
– сердито спросил виновник всех моих бед.
– Я?!
– Мне показалось, что ветхий потолок обрушился на меня вместе с пометом и насестами.
– Да как ты смеешь такое говорить, подлец?! Это ты меня втравил!
Он посмотрел на меня, как на врага народа, усталые глаза его зло сощурились, и в этот момент он стал похож на свою мать. Мне даже показалось, что сейчас он прыгнет на меня из своего угла, вцепится в горло и задушит. Вместо этого он презрительно усмехнулся:
– Еще скажи, что ты здесь совершенно ни при чем. Я тут же поверю и рассыплюсь в извинениях.
Задохнувшись от возмущения, я вскочила и стала ходить вдоль стены, пиная валявшиеся на земле ящики.
– Именно так, дружок, - бросила я, успокоившись немного.
– Я не имею к этим людям никакого отношения, в отличие от тебя! Это ты во всем виноват. Из-за тебя меня чуть не убили и, думаю, в скором времени все-таки убьют! А у тебя еще хватает наглости в чем-то меня обвинять! Да ты просто...
– У меня не хватило слов, и я замолчала, не переставая возбужденно мерить шагами сарай.
– Да кто ты такая вообще?!
– замахал он руками.
– Тоже мне, нашлась невинная курица! Или хочешь сказать, что не за тобой гнались эти придурки? Ха-ха-ха, сейчас лопну от смеха!
– Заткнись, придурок!
– прошипела я, метнув на него взгляд Медузы Торгоны.
– Меня тошнит от твоего голоса.
Он послушно умолк, и мне сразу стало его жалко. Зачем накричала на беднягу? Он и так вон еле дышит от страха. По-видимому, он и вправду ни о чем не догадывается. Что ж, мамаша постаралась на славу: ее сынуля умрет, даже не зная, за что. Хотя нет, ему, наверное, бандиты скажут перед смертью. А вот я действительно могу пострадать ни за что. Оно мне надо? Может, бросить его здесь и смыться, пока не поздно? Мне вовсе не трудно проломить дыру в стене этого сарая и задать стрекача до ближайшего леса, а там мне никакие пистолеты не страшны...
Но, посмотрев на побитого Валерика, я тут же отказалась от этой мысли. В конце концов, он тоже ни в чем не виноват. Усевшись на ящик, уже не боясь испачкать свое платье, я пробормотала:
– Ладно, извини.
Он поднял удивленные глаза и с усмешкой проговорил:
– Бывает. Тебя, по-моему, Мария зовут, так?
– Ну да, а тебя Валера.
– Слушай, надо во всем разобраться. Если они гнались не за тобой, тогда они ошиблись и взяли не тех, правильно? Нужно немедленно им сообщить, пока они что-нибудь нехорошее с нами не сделали. Они ведь думают, что я с тобой заодно...
– Ну ты и типчик.
– Да нет, просто нужно все поставить на свои места, и нас отпустят, я уверен.
– Ну так что ж ты сидишь? Иди, скажи им...
– Почему это я?
– изумился он.
– Это ты в них моим кейсом и кирпичами бросалась, вот и разбирайся сама. Что до меня, так я никогда бы ни с кем не стал связываться - больно надо!
– Ах вот ты как?
– опять взбеленилась я.
– Да если бы не я, тебя давно бы в живых не было! Он как-то сразу поник.
– Мама мне тоже это всегда говорит, - вздохнул он.
– Она считает, что постоянно спасает меня от каких-то бед и несчастий, которых на самом деле нет и быть не может. Вы с ней что, сговорились? Ах, ну да, ты же ее подруга...
– Ни с кем я не сговаривалась, я сама по себе, понял? До тебя разве еще не дошло, что они хотят тебя прикончить? Тебя, а не кого-нибудь другого! Ты что, идиот или прикидываешься?
– Но за что меня убивать?
– опешил он.
– Я ничего плохого не сделал, честное слово.
– Его глаза вдруг округлились.
– Послушай, а может, нас похитили с целью выкупа?
– У тебя много денег?
– усмехнулась я.
– Есть кое-что, правда, мама о них не знает, - смутился он.
– Но вот как эти типы пронюхали, если я вообще никому не говорил? Вот сволочи!
– И много у тебя денег?
– Достаточно, чтобы затеять такую бучу, - гордо сказал Валерик.
– Почти две тысячи баксов. Провернул одно лихое дельце на работе месяц назад.
– Да ты богач!
– рассмеялась я.
– А ты в курсе, что одно только разбитое мной лобовое стекло машины стоит, может, в два раза больше? Неужели ты всерьез думаешь, что они хотят разбогатеть на твои жалкие две тысячи? Нет, ты точно идиот, Валерик.
– Не называй меня так.
– Он изменился в лице.