Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь
Шрифт:
Сейчас, когда годы и обстоятельства отсеяли прилипал и паразитов, меня окружают уважаемые люди. Бизнесмены, депутаты и даже научные деятели. У нас много общих тем для разговоров, схожие взгляды и одинаковый статус. Никто из них не пытается разбогатеть за мой счет или урвать лакомый кусок с моего стола, и это расслабляет.
Как и то, что со мной рядом находится потрясающая женщина, при виде которой прохожие роняют челюсти и сворачивают шеи.
Диляре двадцать девять. У нее два высших образования, она в совершенстве владеет
Идеальная.
– Диль, я готов. Ты скоро?
Поправляю запонки на манжете кипенно-белой рубашки и двигаюсь к трюмо, где Диляра заканчивает наносить макияж.
Справляется с этим лучше любого стилиста.
– Поможешь?
Улыбаясь краешком губ, Диляра указывает подбородком на колье, лежащее на темно-синем бархате, и я охотно надеваю украшение на ее длинную изящную шею.
Касаюсь пальцами бронзовой кожи и с удовольствием отмечаю, как она покрывается мурашками.
Мы с Дилей идеально друг другу подходим. Единственное, что пока не вписывается в идеальную картину моего мира – это то, что у нас нет детей.
Я бы хотел воспитывать озорного бойкого мальчугана. Или двух.
– Диль, результаты из клиники прислали?
– Нет еще. Наверное, после праздников.
Поморщившись, произносит Диляра и отвлекается на трель дверного звонка. Поднимается, разглаживая несуществующие складки на платье, и спешит в коридор.
– Я открою.
Не знаю, что заставляет меня идти следом за ней. То ли неясное предчувствие, то ли хваленая интуиция, но инстинкты меня не подводят.
Грубоватое Дилино «вы ошиблись» режет слух и настораживает. Так что я решительно шагаю к едва не захлопывающейся у меня перед носом двери и превращаюсь в каменного истукана, сталкиваясь с призраками прошлого.
На пороге квартиры стоит та, кого я меньше всего ожидал увидеть в канун праздника. В дешевом пуховике, который ей совершенно не идет, в сбитых растоптанных ботинках, она переминается с ноги на ногу и прижимает к себе девчонку примерно пяти-шести лет.
– Вероника? – удивлённо вытаскиваю из себя я, пока малышка изучает меня настороженным взглядом, и старательно прокашливаюсь.
Потому что голос отчего-то меня подводит и начинает хрипеть.
– Здравствуй, Гордей.
Тряхнув копной густых каштановых волос, откликается Ника и по старой привычке полосует зубами нижнюю губу.
И я так глубоко окунаюсь в водоворот памяти, что не сразу соображаю, как сильно не нравится Диле наши с Вероникой молчаливые переглядки и мой ступор.
Только вот дверь перед Солнцевой закрыть не могу. И у меня на это масса причин…
Ненадолго между нами повисает тяжелая пауза, которую первой нарушает Ника.
– Я бы никогда к тебе не обратилась…
– Но ты обратилась.
– Хотела попроситься к тебе на пару дней, пока буду искать жилье.
Опуская подбородок, твердо чеканит она и почти успевает развернуться, но ее дочь оказывается быстрее и смышленей.
Отклеившись от Солнцевой, кроха подбегает ко мне и храбро цепляется за рукав, выпаливая.
– Дяденька Гордей, пустите нас с мамой переночевать, пожалуйста.
– Переночевать? – повторяю за мелкой болванчиком и, поддавшись порыву, сажусь на корточки, изучая ее густые волосы цвета спелой пшеницы и огромные, на пол лица, голубые глаза.
– Ага.
– Неужели вам больше некуда пойти?
– Некуда.
– Совсем?
– Совсем-совсем. Я знаю, вы добрый. Вы не выгоните нас на улицу в канун Нового года, правда? Там холодно и темно.
Жалобно частит малышка, бессознательно прибегая к женским уловкам, и окончательно растапливает мое сердце, покрытое коркой льда. Да, у меня немало вопросов к самой Веронике, но я совершенно точно не выпровожу ее дочь в лютый мороз.
– Тебя как зовут?
– Соня.
– Приятно познакомиться, Соня. И добро пожаловать в мой дом.
Потрепав девчушку по щеке, я поднимаюсь на ноги и протягиваю ей руку. Она робко вкладывает пальчики в мою огромную ладонь, делает несколько шагов вглубь квартиры и торопливо разувается.
Нике же не остается ничего другого кроме, как протиснуться мимо Диляры следом за нами и молчаливо наблюдать, как я помогаю ее дочери снять пуховик и смешную шапку с непропорционально большим помпоном.
– Гостевая справа по коридору.
Озвучиваю зачем-то, хоть Вероника наверняка помнит расположение комнат, и готовлюсь к неминуемому скандалу, ведь оправившаяся от первого шока Диляра, наконец, отмирает и приближается ко мне, как айсберг к «Титанику».
– Гордей, ты в своем уме?!
Она не любит выяснять отношения при посторонних, поэтому сейчас вместо крика переходит на свистящий шепот. Тычет длинным тонким пальцем мне в грудь и разве что не крутит им у виска.
– Диль, прости. Я не мог поступить иначе.
– Не мог? Северский, да ты издеваешься?!
Распаляется Диляра, все больше сомневаясь в моей адекватности. Да я и сам начинаю в ней сомневаться.
– Когда-то мы были очень дружны с братом Вероники. У нее, действительно, больше никого нет. Родители погибли, когда ей было двенадцать.
– А брат?
– Пропал. Восемь лет назад.
Прихватив приличную сумму бабла и повесив на меня долги, да.
– Но есть же еще подружки, муж, в конце-то концов.
– Ника никогда бы не пришла сюда, не будь у нее на то веской причины.
– Ты мог отправить ее на такси в любую гостиницу.
– Новый год – семейный праздник. К тому же, ты сама должна понимать, все мало-мальски приличные номера забронированы заранее.
– И что ты собираешься делать?