Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь
Шрифт:
Глава 5
Гордей
– Ты рано. Еще и одиннадцати нет.
Бросаю я Диле через плечо и отворачиваюсь к кухонному шкафчику. Она любит кофе по-турецки, поэтому я достаю зерна и принимаюсь их молоть.
Таким образом я заглаживаю вину, которую испытываю. Ведь любая нормальная женщина затаит обиду, если ей предпочесть другую. А я забил на вечеринку, куда мы были приглашены, и остался в квартире утешать подругу юности.
Но Диляра вроде справляется.
Не истерит, не пускает шпильки, не сыплет претензиями, как могла бы любая другая на ее месте.
– Мне стало без тебя скучно. Вот я и решила вернуться.
Разгладив складки на подоле платья, поясняет она и тарабанит наманикюренными пальчиками по столешнице, пока я слежу за медленно закипающим кофе в турке.
Напиток получается крепкий, бодрящий и ароматный. И я с удовольствием составляю Диле компанию, неторопливо выпивая свою порцию. Правда, мыслями то и дело мечусь к Нике.
Восемь лет назад ее угораздило выбрать не того человека, и теперь она пожинает плоды. Наверное, тогда она слишком хотела поскорее стать взрослой и независимой, и ничего хорошего ей это не принесло.
– Лебедевы передавали тебе привет. Приглашают к ним на Рождество.
– Хорошо.
Нейтрально роняю я и не спешу ничего обещать. Странно, но привыкший планировать все заранее, я сейчас живу одним днем. Какой смысл загадывать, если завтра может случиться очередной форс-мажор?
Метеорит упадет на Землю. Грянет обильный снегопад, и весь город встанет в дичайшую пробку.
– Кофе ты варишь божественно, Северский, – отвлекая меня от раздумий, облизывает губы Диляра и поднимается, чтобы сгрузить чашки в раковину. – Пойдем спать?
– Пойдем.
Соглашаюсь я и первым направляюсь в спальню. Диля присоединяется ко мне чуть позже. От нее пахнет ванилью, шоколадом и еще чем-то сладким. На ней короткая атласная ночная рубашка, подчеркивающая идеальные формы.
В любое время суток она умудряется выглядеть потрясающе. И раньше я всегда восхищался этим ее умением и ставил его в пример, но не сейчас.
А вот сейчас мне почему-то хочется лежать рядом с обычной земной женщиной, а не топ-моделью с обложки глянцевого журнала.
– Я соскучилась по тебе, Гордей.
Нырнув под одеяло, томно шепчет Диляра и перекатывается на мою половину кровати. Ее ладони нетерпеливо исследуют мои предплечья, пальцы очерчивают кубики пресса, ведь сплю я всегда без футболки в одних боксерах, а губы находят пульсирующую вену на шее.
От подобных действий возбуждение непременно растекается по телу, но не сегодня. Сегодня все идет наперекосяк.
– Я устал, Диль. Давай отдыхать.
Длинно выдохнув, я отцепляю Дилины руки от своего торса и переворачиваюсь на спину, недвусмысленно намекая на то, что не настроен на любовные игры.
На самом деле, энергия во мне плещется через край, но заниматься сексом
Поэтому какое-то время я тупо пялюсь в потолок, пока Диля шумно сопит, и все-таки закрываю глаза, уплывая в объятья к Морфею.
Несмотря на сумбур в голове, утро я встречаю на позитиве. Размеренно потягиваюсь, жмурясь от проникающего в комнату солнца. А рядом безмятежно спит Диляра.
Даже сонная она – само совершенство. С длинными угольными ресницами, которые она наращивает в салоне, с пухлыми чуть приоткрытыми губами она даже так украшает мир.
Стараясь ее не разбудить, я тихо выскальзываю из постели и иду в ванную. Смываю с себя дремоту и, словно загипнотизированный, двигаюсь на запах, ползущий из кухни.
– Привет.
– Доброе утро.
С растрепанными волосами, скрученными в тугой пучок, в футболке и болтающихся на бедрах штанах, Ника колдует у плиты.
– Блинчики?
– И омлет. Да.
– Не помню, чтобы в холодильнике были яйца и молоко.
– Я сбегала в магазин, пока вы спали.
Отчитывается Вероника, не отвлекаясь от сковороды, на которой подрумянивается золотистое ажурное солнце, а я невольно залипаю на этой картине.
Без грамма косметики на лице Ника выглядит по-детски просто. Это, наверное, и называется естественная красота. Она не ослепляет и не отправляет в нокаут, но от нее по какой-то необъяснимой причине очень тепло.
Как от пушистого пледа в непогоду. Или от бабушкиного вязаного свитера с оленями. Или от маминого липового чая с медом.
Зависнув на этих сравнениях, я гулко сглатываю вязкую слюну, наполнившую рот, и не сразу замечаю, что мы с Вероникой больше не одни. В реальность меня возвращает выразительное покашливание.
– Доброе утро.
Здоровается успевшая навести марафет Диляра и преодолевает разделяющее нас расстояние, целуя меня в щеку. Ника же суетливо перекладывает последний блинчик на тарелку и торопится ретироваться.
– Пойду разбужу Соню.
Удаляется она, едва касаясь носками пола, а Диля обвивает меня руками за шею и требовательно смотрит мне в глаза, высоко вздернув подбородок.
– Гордей, а давай мы позавтракаем, и ты вызовешь Веронике такси. Необязательно переться с утра-пораньше в такую даль вместе с ними.
Что-то жесткое проскальзывает в ее интонациях, а меня от всех этих манипуляций вдруг закрывает.
– Как ты себе это представляешь, Диляра? Ника с Соней у нас в гостях. Нужно закупиться продуктами, выбрать елку. Ты же не думаешь, что девочки потащат все это сами?
– Я не узнаю тебя, Гордей. Это наша жизнь. Наш праздник. А ты переживаешь о комфорте людей, которых не видел бог знает сколько. А как же я?
– Не будь эгоисткой.
Продолжая кипеть, давлю я намеренно и ловлю опасный отблеск в Диляриных омутах. Или это бушует фантазия, и мне все привиделось?