Паприка (Papurika)
Шрифт:
Токида направился к двери, и Ацуко растерялась:
– Постой. Я собираюсь выяснить это тайком.
– А, нуда. Тогда… это, я сам проверю. У меня доступ ко всем его проектам.
– Будь добр.
– Одного не понимаю – зачем было экспериментировать на Цумуре? Кому-то выгодно?
– Выходит, да. Кому дурная слава об институте может сыграть на руку.
– И кто же этот человек?
– Это я и собираюсь выяснить.
– Что ж, интересно. На этот раз поиск наяву?
– Какой ты все-таки наивный,- засмеялась Ацуко.
– Может, тебе взять «Дедал» вместе с коллектором? Он почти готов.
«Дедал» – это «горгона», только уже без проводов. Оказывается, Токида его уже сделал – но времени на тесты у него, похоже, не было. Ацуко чуть не лишилась дара речи.
– Но когда ты…- все-таки вымолвила она через некоторое время.- Что ты собираешься с ним делать дальше? Зачем он?
– Хочешь знать, чего можно добиться с этим приборчиком? Можно устроить неприятности, как с Цумурой, а можно и лечить им.
– А такое… гм… лечение не слишком ли опасно?
– Знаешь же, мне эта мечта с детства покоя не дает. Вот бы научиться переходить в сны друг друга.
У Ацуко даже голова закружилась от открывшихся возможностей:
– Погоди, ты сказал – приборчик? Он что – маленький?
– То-то и оно.- Токида повеселел, поняв, что ему удалось удивить Ацуко.- Он как калькулятор. Главное – понять принцип, и тогда можно уменьшать его размеры до бесконечности. На днях я копался в Сети, взламывал чужие компы. Искал новинки и набрел на сервер биолаборатории какого-то института. Ну и поживился одним образцом, который сделал какой-то специалист по бионике. Я догадывался, что нечто подобное возможно, и сконструировал элементарный излучатель. С тем прототипом он способен обрабатывать что угодно. Теперь при желании можно любую вещь минимизировать хоть до бесконечности.
– Так ты говоришь о биочипах? Которые сами способны конструировать белок, так? И насколько они меньше нынешних силиконовых?
– Сто ангстремов, а по объему памяти – в десять миллионов раз больше.
Ацуко пристально посмотрела на Токиду.
– Ты просто гений! Представляешь, какая получится бомба, если это опубликовать?
Токида опять смутился и отвернулся к окну.
– Постарайся пока никому не рассказывать. Я рад, что ты удивилась, конечно, а выслушивать, что об этом думают другие, мне бы не хотелось. Ты же знаешь, некоторые так хотят, чтобы их достижение признали, что лишь об этом и твердят. Большего от них не дождешься – они себя исчерпали.
Ацуко снова прижалась к Токиде:
– Слова истинного гения.
Грудью она ощущала, что все тело Токиды напряглось. Похоже, он собирался сказать ей нечто важное.
– Что с тобой? – спросила Ацуко.
– Помнишь, еще помощницей… ты проникала в мой сон? Мне казалось, я способен взять тебя силой. Ведь это же сон…
Ацуко рассмеялась:
– Было такое. Но ты ведь только думал об этом.
– Знаешь, с той поры я часто вижу этот сон.
– И что – каждый раз меня насилуешь?
– Понимаю, что сон, но все равно ничего не выходит. Постой, как называется такое сопротивление? «Душевное равновесие во сне»?
– Нет, «душевное равновесие» – это когда считаешь, что раз сон, можно и насиловать. Сдерживающую силу я называю по-своему – «заповедями сна» или «рассудком грез».
– В смысле, ты хочешь сказать: «Потому что ты мне нравишься»?
Ацуко обняла Токиду еще крепче. Ее руки утонули в мягкой складке его живота.
– Да. Поэтому так и скажи прямо: ты мне нравишься,- произнесла она.
– Нет, не могу. Стоит мне собраться с духом, как вспоминаю «Красавицу и чудовище». Сегодня я уже об этом говорил.
– Мы оба все это и так понимаем. Но если придется говорить, придется мне, да? Ты, наверное, помнишь, что у меня не укладывается в голове, почему толстяки вроде тебя не хотят следить за своим весом. Да и лицом ты не вышел. Мы друг другу не подходим, вопиюще. Но ты мне нравишься, и с этим ничего не поделать. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Косаку Токида слушал Ацуко, сдерживая всхлипы. Затем медленно повернулся.
– Понимаю, но никогда об этом не говорил.
Ацуко привстала на цыпочки и взяла его лицо в ладони. Косаку робко обнял ее за талию. Они поцеловались. Толстые слюнявые губы Токиды, такие детские и гладкие, нежно дрогнули.
Отвернувшись к окну, он виновато сказал:
– Ты поцеловала, потому что темно.
9
Выскользнув из банкетного зала, Тацуо Носэ зашел в туалет и, умывшись холодной водой, несколько пришел в себя. Но отражение в зеркале все равно осталось бледным.
Вместе с коммерческим директором Скэнобу Носэ составил компанию своему президенту, приглашенному на прием подрядчиков запчастей: у них вступил в должность новый директор. Праздновали в престижной центральной гостинице и, вопреки ожиданиям, устроили банкет по высшему разряду. Собрались все конкуренты. Со многими они давно не виделись, с кем-то необходимо было поговорить. Все это отвлекало и задерживало президента, поэтому и Скэнобу, и Носэ не могли уйти при всем желании. И, как назло, Носэ стало худо. Промелькнула мысль: «Еще не хватало свалиться с приступом в таком месте – на глазах у оравы соперников». Его бросило в холодный пот. Стоит промедлить – и приступ застигнет его. Предчувствуя это, Носэ быстро вышел из банкетного зала.
После того как Паприка проанализировала его сон, приступы не повторялись. Но одним сеансом синдром страха не побороть, и Носэ не давало покоя, что новый приступ может случиться в любую минуту – даже здесь и сейчас. Таблетки, которые дала ему Паприка, уже закончились.
Носэ решил не возвращаться в банкетный зал, сообщил на столе регистрации, что уходит, и получил пакет с памятным подарком. Затем присел на кожаный диван, откуда хорошо просматривался выход из зала. А пока ждал президента и Скэнобу, выкурил сигарету. В просторном фойе ему стало лучше. Вскоре вышел президент: