Пара для дикого альфы
Шрифт:
Или все-таки есть? Нет, нет, я не хочу верить, что меня отдают в лапы подобного монстра! Если его жест не был продиктован симпатией ко мне, то это не что иное, как демонстрация власти. А о какой симпатии может идти речь, если он никогда меня не видел и не разговаривал? Сегодня первый раз, как мы встретились вживую. Наверняка у него куча женщин, такие как он не могут без этого. Может, даже есть постоянная любовница, с которой знакомы все или почти все члены стаи. И я окажусь посмешищем, потому что о ее правах будет известно всем, а я так и останусь довеском, необходимым лишь для расширения сферы влияния.
И это я еще обходила вниманием другую сторону наших с ним отношений, ту,
И все-таки какая-то часть меня жалела, что не рассмотрела его поближе. Ведь пока я не узнала, кто он такой, он показался мне довольно симпатичным, даже красивым. А его улыбка… Наверное, когда он улыбается своей женщине, она чувствует себя на вершине мира. Жаль, что не такое не светит. Луна стаи, надо же!
Словно в трансе, я выбрала остальные аксессуары. Зои и Сьюзан проявили особое рвение, когда я покупала декоративную подвязку. Да, ту самую кружевную подвязку, которую должна буду бросать в толпу после того, как жених ласковыми движениями снимет ее с моей ноги. Я снова вздрогнула, представив себя и Штейна во время этого ритуала. Но то была не дрожь ужаса, а дрожь какого-то странного волнения. Перед толпой гостей он не осмелится причинить мне вред. И если закрыть глаза, я, наверное, смогу представить, что это действуют сильные руки любимого. Что стоит ему захотеть, и он сможет как бы случайно задеть пальцем чувствительное местечко у меня между ног, чтобы заставить до конца праздника томиться в ожидании нашей с ним ночи… Стоп, хватит фантазировать о том, чего никогда не переживала в реальности. Но я прочитала столько любовных романов, что очень живо представляла, что происходит между мужчиной и женщиной. Я воображала себя с каким-то пока еще неясным образом любимого, а теперь…
Из салона я выходила в растрепанных до крайности чувствах. Уже начинало темнеть. Я поплотнее закуталась в плащ. Пора навестить Филла. Эрген хочет устроить свадьбу как можно скорее, значит, я смогу в следующий раз увидеться с братом неизвестно, когда.
Я вызвала такси (не нужно мне водителей «братца»!) и скоро уже направлялась в реабилитационный центр, где последние несколько лет братик жил безвылазно.
У Филла была сложная форма ДЦП. Он часто мучился от чудовищных болей, и с каждым приступом мое сердце разрывалось. Мне было еще больнее смотреть на это… Врачи говорили разное. Одни утверждали, что процедуры и массаж нужны будут ему до конца жизни, которая окажется недолгой. Другие заявляли, что первые десять лет жизни — самые важные, и за это время можно улучшить эластичность мышц, чтобы, когда Филл вырастет, он хотя бы не чувствовал такой боли. Были и третьи врачи… По их словам, все беды братика происходили оттого, что он был рожден вне брака. Оба родителя были драконами и наделили малыша огромной силой, но пожениться так и не смогли. А для драконов это очень важно. Дети, рожденные в браке, развиваются правильно, их сила раскрывается постепенно и в срок. Если же обряда не было… У малышей начинаются отклонения в развитии силы. Филлу не повезло, его отклонения заставляли его мучиться. Гены дракона требовали для развития мышц огромного резерва силы, но тело Филла не справлялось. У меня развитие просто замедлилось, и я так и осталась драконом без крыльев. Вряд ли они когда-нибудь появятся…
Эти врачи утешали, говоря, что малыш должен перерасти свою болезнь. В подростковом возрасте он все же сможет научиться превращаться в дракона. Но все сходились во мнении, что реабилитация и дорогостоящие процедуры будут ему необходимы еще много лет…
В центре я была настолько постоянным посетителем, что на входе меня уже называли по имени и приветливо мне улыбались. Обычно, я делала в ответ то же самое, однако же сейчас у меня просто не хватало сил. Улыбки я решила приберечь для брата, которому они были нужны больше всех.
Заходя в палату, я старалась не шуметь, потому что Филл мог спать после очередного приступа. Но, слава богам, он был достаточно бодр, а значит, боли его давно не мучали.
Он сидел за столом в углу палаты и что-то усердно писал. Обычно для него это бывало довольно проблематично, но он всегда старался, чтобы быть ничем не хуже других ребят своего возраста, живших обычной жизнью. Их он видел только во время редких прогулок, а о жизни знал только из рассказов.
— Привет! — как можно более радостно протянула я. — Как дела у тебя тут, рассказывай!
Я улыбалась во весь рот, поцеловала Филла в щечку и дождалась ответных объятий. Сегодня ему определенно было лучше, чем во все дни минувших нескольких месяцев. И мне действительно было хорошо рядом с ним таким: не страдающим, а весёлым.
Брат показал мне прописи, которые я принесла ему как-то в начале года. Ему было семь, он как раз должен был пойти в школу, будь с ним всё в порядке. Читать он уже немного умел, длинными вечерами мы с ним разучивали буквы и слоги, Филл был смышлёным мальчишкой, поэтому схватывал всё, как говориться, на лету. Ему было интересно всё, но это и понятно — годами пялиться в мультики он всё-таки не мог.
Страницы прописей были исписаны корявым-корявым почерком, но я все-равно хвалила мальчишку: ещё бы, взять ручку для него уже было подвигом! Мне хотелось заложить душу дьяволу, только бы прекратить мучения брата, особенно сильно было желание именно в такие моменты. И если бы это было возможно, я бы так и сделала, но, увы, не всё так было просто.
Главной мечтой этого солнечного мальчика, который всегда старался улыбаться, было, конечно же, выздороветь. И сейчас, когда появились какие-то улучшения, я не могла позволить, чтобы из-за бзика Эргена он лишился лечения. Это будет трагедией, которую я никогда себе не прощу.
— Марго, — тихо пробормотал Филл. — Я тебя люблю.
И я ответила ему:
— Я тебя тоже, малыш, я тебя тоже.
Мы часто с ним обменивались такими фразами. Ему нужно было знать, что, хотя бы кто-то в этом мире его любит, как и мне, впрочем.
— Приходи, пожалуйста, почаще, — сказал он мне, когда я уже уходила. И всё, что я могла ему ответить, это:
— Постараюсь, обязательно постараюсь, — врать, что у меня точно получится, я не могла. Лишних надежд я ему никогда не давала.
После посещения палаты брата, я отправилась к врачу, уже привычным маршрутом. Он в своём кабинете встретил меня кивком и дождался, когда я сяду в кресло возле его стола.
— Здравствуйте, здравствуйте, — пробормотал мужчина, на вид лет пятидесяти. — Хорошо, что вы зашли, я должен вам кое-что рассказать о Филиппе.
Я напряглась. Что такого могло потревожить врача? Ухудшения? Но ведь брату, вроде бы, лучше…
— Ваш брат уже третий день не страдает приступами, — я раскрыла рот от удивления. Такого ведь никогда раньше не было! — Мы всеми силами стараемся поддержать это состояние, но, кажется, вопрос тут в препарате, который раз в месяц вводят Филлу. Уже третий раз после него наблюдается положительная динамика, и врачебная комиссия вынесла предложение участить применение лекарства до одного раза в неделю. Всё протестировано, однако же имеется другая проблема.