Пара для Эммы
Шрифт:
В пограничных городах объявились небольшие, но дерзкие шайки опустившихся оборотней, что нападают на людей. Его вмешательство не потребовалось бы, но разбойников объединяет идея уничтожать изрядно размножившееся человечество. Если бы не вездесущие лисы из Медвежьего стана со своим заводом по изготовлению резины, то ещё долго бы никто не обратил внимания на тревожные вести.
Откуда взялась такая напасть?
Шайки очень быстро набирают сподвижников, делая проезд для торговых караванов опасным, а у людей в это время в трактирах появились сказители, самозабвенно вещающие вечерами о
События развиваются стремительно и активно. Нет сомнений, что они искусственно организованы, но где искать корни происходящего?
Неужели министры Фарна решили перенаправить зарождающее в обществе напряжение на соседей-перевёртышей? Или коалиция толстосумов начала экспансию за новыми ресурсами? Вот чья жадность не имеет границ!
Нет, пожалуй, это слишком изощрённо, непредсказуемо… но если подумать, то сторонников идей о превосходстве людей над всеми расами найти в окружении короля не сложно, вот только кто решится на действия, кто готов вкладывать деньги и силы?
— Ратмир, можно мне порисовать? — отвлёк от мыслей волчонок.
— Эмма легла спать?
— Да.
— Расскажи мне, что у вас произошло, почему вы бежали?
По мере рассказа лицо судьи каменело. Он слишком поздно узнал о двух господах, что постучались в дом Эммы. Помощник, что снял одну из комнат на противоположной стороне улицы, не увидел угрозы в двух прилично одетых господах, но весточку послал, как ему было велено. Дурные предчувствия выгнали Ратмира на площадь, где он собрался нанять экипаж, но увидел её с Палехом.
Этот лорд следил за нею второй день, и невольно закрадывалось подозрение, что он-то как раз знал о намерениях своей покровительницы, о её людях и выжидал.
Ратмир следил за ним с особой тщательностью, но Палех выяснил адрес Эммы, не показываясь ей на глаза. Более того, красавчик лорд не общался ни с кем, даже с теми магами, что пожаловали к Эмме, иначе их не упустили бы из виду.
Не зря судья переживал, что у него нет достаточного количества людей, оборотней, чтобы отслеживать всех приезжих! Да что говорить, все его помощники были слугами в доме Рыжа Рудовича и никогда не занимались подобным! А посланцем герцогини могли оказаться как мужчина, так и женщина, маг или простая с виду горожанка, старик или юная служанка. Лис считал, что раз судья не подходит к девушке, то герцогиня будет мстить только ему и Ратмир соглашался, но потом вновь искал способы следить за всеми приезжими и окружить Эмму своими наблюдателями.
Ратмиру впервые пришлось заниматься организацией слежки в городе среди людей, и он с ума сходил, когда вдруг осознавал сколько он упускает из виду. Если бы Эмма поселилась на стороне оборотней, то всё стало бы значительно проще, но он не сдавался, учился на ходу и всё равно пропустил врагов к любимой!
— Я точно знаю, что чёрный человек убивал маму взглядом, — продолжал свой страшный рассказ Жар, — у меня вся шерсть стояла дыбом, а потом он приказал мне прыгать в волчью яму. Я знал, что нахожусь дома и никакой ямы нет, но мне казалось, что я прыгнул, и меня проткнули колья. Было очень больно.
Ратмир неловко протянул руки, сочувствуя малышу, одновременно стесняясь своего
— Когда боль отпустила, я видел, что Эмма продолжала стоять напротив чёрного, но она боролась. Я боялся подвести её, случайно отвлечь и поэтому выжидал. Не думай, что я трус!
— Не думаю. Ты очень умный волчонок, и раз вы здесь, значит, сделал всё правильно!
Малыш продолжал рассказывать, не отпуская его, а потом затих, ровно сопя в шею. Эмма приучила Жара к дневному сну после обеда, но сегодня он перенервничал и, почувствовав покой и безопасность, уснул раньше.
Долго не хотелось выпускать его из рук, но Жар разомлел, и пришлось уложить мальчика на диван.
Волна омерзения поднималась против Ольхи, но гадко было и за себя самого! Герцогиня оттачивала свою месть, пока он слушал доклады от приглядывающих за Эммой людей, да и сам тайком ходил на её улицу, проверить не только то, что с нею всё в порядке, но и нет ли других мужчин рядом с нею!
Он, видите ли, страдал! Каждый день он настраивал себя на то, что для него важнее всего её благополучие, и если она желает строить свою жизнь сама, то он примет это и будет уважать её решение.
Но все благородные порывы рушились, стоило увидеть, как Эмма кокетничает с артефактором или благосклонно принимает мелкие знаки внимания от лавочников. Глаза застилала кровавая пелена, и он с трудом уходил, клянясь себе, что больше вообще не выйдет из дома лиса, довольствуясь краткими докладами.
Он виноват перед нею, как ни посмотри. Не оправдал ожиданий ни в собственных ревнивых мыслях, ни в действиях!
Накрыв одеялом малыша, Ратмир горько усмехнулся тому, что завидует ему. Жар доказал свою любовь и преданность Эмме, а он не знает, как подступиться к ней, что сказать.
Подумал было, что с удовольствием распорол бы животы напавшим на неё магам, пусть бы ползали у неё в ногах, собирая свои кишки, просили пощады, но засомневался, как она отреагировала бы на это. Ей не по нраву жестокость, и она способна пожалеть даже своих врагов. А Рок… он проклял бы его за творимое беззаконие!
Всё так усложнилось!
И всё же, если он не может подступиться к Эмме напрямую, то надо действовать исподволь. Нельзя дать ей уехать без него. Леди посол не привыкла получать отпор и теперь точно станет преследовать Эмму.
Если бы он не занимал пост судьи, то открыто поохотился бы на герцогиню! Но придётся действовать в соответствии с правилами человеческого дворца и избавляться от неё чужими руками. Вот здесь стоит поблагодарить судьбу за то, что он судья оборотней, а не людей и на их территории может выбирать, как действовать — по закону или по совести!
Надеяться на то, что король признает светлейшую виновной в превышении власти бессмысленно. При дворе были родовитые династии, которые утверждали, что Ольха им напакостила, и при всех своих возможностях они не смогли призвать её к ответу. У прекрасного цветка королевства Фарн оказалось много сильных покровителей, а собственная магия, которая хоть и слаба, но универсальна, защищала её от хитроумных покушений.