Пара для Эммы
Шрифт:
— Мы свой заводик решили сбагрить провинциальным дуракам и отправились в Приозёрье, а по дороге на торговый обоз, к которому мы присоединились, напали облезлые волчары. Ну, нас-то кривыми зубами не возьмёшь, поживились мы у этих горе-разбойников деньгами, пообещали, что будем дурить человеков во имя величия всех оборотней.
— Да, а когда мы прибыли в город, — подхватил рассказ второй лис, — то в первой же таверне такого наслушались, что уши в трубочку свернулись, а мех посерел.
— Он у тебя зимой всегда серый, — усмехаясь,
— И вот понимаете, госпожа, какой заковыристый случай получается! У озверевших дохлятиков, вышедших разбойничать на дорогу, великое дело! У пропивших свои семьи людей — великая идея! И так один к одному в трёх городах.
— В трёх! Госпожа магичка! В Приозёрье, в Сосновом Бору и в Медунице. Все словно с ума спятили.
Трое лисов неожиданно замолкли и вопросительно уставились на Эмму. Их поведение вызывало улыбку, но по сути она мало что поняла.
— Вы сами откуда приехали?
— Так мы из Медвежьего стана!
— Э, а я подумала, что вы из столицы, — закусив губу, она не стала заострять внимание на поисках лисами «провинциальных дураков». — Так, значит, вы — владельцы завода и решили его продать?
Повернув голову к Ратмиру, она с удивлением произнесла:
— Я даже подумать не могла, что кто-то из ваших что-то производит в промышленных масштабах.
— Ну, на самом деле ничего мы не производим, — перетянул на себя внимание первый лис, — мы только что купили завод по изготовлению резиновой обуви и прочего!
Некоторое время потребовалось Эмме, чтобы выяснить удивительную историю троицы прохиндеев. Узнать про их взлёты и падения, а заодно и про странные зарождающиеся веяния о величии и неравенстве рас.
— Так вы продали свой заводик?
— Нет, госпожа, глупцы не видят своего счастья, — разочарованно произнёс третий лис.
— А где он находится?
— Не близко, госпожа, — вздохнул наиболее серьёзный лис, — на юге королевства Фарна. Там наших почти не встретишь, зато эльфы чувствуют себя в южных городах вольготно. Они туда поставляют сок своего священного дерева…
— У них все деревья священные! — хмыкнул третий.
— … а один из человеческих умников решил воздействовать на этот сок магией вместе с горючей водой — и получил гибкий непромокаемый материал. Всем он хорош, но, как оказалось, ненадёжен. Только для бюрократов есть польза от поставляемого сока: в твёрдой форме он хорошо стирает карандашные записи. Ох, и мухлюют они теперь!
— Ластик? Хм, ну что ж, я поняла: ваши проекты не оправдали ожиданий. Скажите, а как люди в южных городах относятся к представителям вашего народа?
Все трое переглянулись и пожали плечами:
— Нормально. Говорю же, наших там мало — и горожане даже не понимают, что перед ними многоликие, а эльфам без разницы. Они зазнайки.
— Ясно. Оставим пока тему завода и резины, вернёмся к рождению и процветанию великой идеи. Это что-то новое? — она повернулась к Ратмиру, и он утвердительно кивнул ей,
— Да, госпожа. Дороги стали неспокойны. Вчера недалеко от Пограничья тоже появилась шайка, караулящая исключительно караваны людей.
Судья подался вперёд:
— Кто?!
— Так медведь Оборванное ухо наскоро сколотил ватагу и напал. Их побили, но от этого только хуже. Уж простите, госпожа, но караванщики быстро разнесут весть, что оборотни с ума посходили.
— Это же не первое нападение, так что уже поздно сожалеть, — пока говорила, заметила быстрые взгляды оборотней на Ратмира.
Лисы что-то недоговаривают… а живы ли караванщики, что подверглись нападению и вместе с лисами, и возле других городов, или они исчезли без следа? Сглотнув, решила не спрашивать. По её мнению, лисы должны были сражаться вместе с купцами, раз они шли вместе, но ситуация могла быть сложной и невозможно винить рыжих махинаторов в том, что они выжили. И всё же, не стоит поддаваться их очарованию.
— Из чьего клана Оборванное ухо? — глухо уточнил судья.
— Он сам по себе и ребят таких же гадёнышей подобрал. Сегодня, небось, к Сероглазке завалится, что на отшибе харчевню держит. Подлая и безжалостная волчица, — не преминул нажаловаться самый молодой.
Эмма одновременно с Ратмиром посмотрела на часы. В гостиной они показывали, что золотое время на исходе и вскоре начнётся власть голубых тонов, а на наручных часах Эммы была уже половина пятого.
Припозднились с обедом, и сейчас засиделись. Вон Жар уже бросил разглядывать книжки и строит из них башню. Устал. Ему бы на улицу погулять.
— Вы надолго задержитесь в Пограничье? — неожиданно спросила Эмма у рыжеватых мужчин и недоуменно оглянулась на Ратмира, потому что оборотни единым порывом отступили ещё дальше от него и даже от неё. А ещё их задорный вид сменился на пришибленный. Ну, прямо кролики, узревшие удава!
— Ну, вообще-то мы тут изрядно задержались, пора и честь знать!
— А я бы ещё погостил! Куда нам спешить? — вылез неугомонный молодой, но его затолкали обратно.
Повернувшись к Ратмиру, Эмма открыла было рот, чтобы обратиться к нему, но промедлила. Он же просил не трепать его имя при других.
— Э-э, господин судья?
Лисы прыснули, и она смутилась.
Как бы ей хотелось сейчас чувствовать, что эти хитрецы испытывают на самом деле! Их лица выражают почтение, взгляд — озорство, а поза говорит о готовности к любым сюрпризам, и, поди разбери, серьёзны ли они и какие цели преследуют на самом деле.
Не успела она продолжить, как лисы смятенно подались ближе к дверям, подальше от судьи!
Все забыли про тихо играющего малыша, а ему не понравилось, как лисья троица насмешничает, подавая скрытно за спиной какие-то знаки друг другу и, обернувшись зверем, он зарычал на них, во всю силу придавливая своей аурой.