Пара дракона
Шрифт:
Мир замирает, когда она прикасается ко мне. Все застыло в этом мгновении. Тепло ее кожи согревает меня через ткань моей рубашки. Покалывание исходит от того места, где кончики ее пальцев касаются меня, и мой член напрягается в замедленном движении, двигаясь с той же скоростью, что и время. Мои сердца делают по удару. Я не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Она прикасается ко мне по собственной воле. Насыщенные, кремово-карие омуты ее глаз смотрят глубоко в мои, и мне хочется поцеловать ее.
Я останавливаю себя, когда наклоняюсь ближе с намерением, чтобы наши губы
Больше всего на свете мне сейчас хочется услышать свое имя из ее уст. Услышать, как она произносит мое имя своим музыкальным голосом, как оно слетает с ее языка… Предвкушение наполняет меня легкостью.
— Сверре, — говорю я, постукивая себя по груди. Я повторяю три раза, медленно произнося свое имя.
Она наблюдает, изучая мои губы, поэтому я повторяю свое имя, пытаясь разбить его на составляющие звуки.
— Серррррр, — пробует она, но неправильно.
Улыбаясь, как я надеюсь, ободряюще, я повторяю еще несколько раз, и она повторяет за мной.
— Сверре, — говорит она, осторожно произнося мое имя, в то время как ее пальцы все еще слегка касаются моей груди.
— Джж-ооо-ли, — говорю я, изо всех сил стараясь правильно произнести мягкие звуки.
Ее улыбка — это все, о чем я мог просить. Ее лицо превращается в нечто изысканное, нежное, яркое, поглощающее все мои мысли и внимание. Ее тупые зубы сияют ярко и белоснежно, ее полные губы приоткрыты, мой член пульсирует от желания, и желание поцеловать ее снова наполняет меня, но я сопротивляюсь.
Я указываю на стол. Она кивает, но ее пальцы остаются на моей груди. Она хочет, чтобы я поцеловал ее? Хочет ли она большего? Жаль, что я не понимаю ее языка. Смутные воспоминания пробуждаются, и я с уверенностью знаю, что до опустошения я мог бы понять ее. Раньше, когда у нас были технологии, когда старые вещи еще работали, язык не был препятствием. Теперь нас разделяет пропасть, ограничивающая наше общение примитивными жестами и отчаянными попытками быть понятыми. Гнев вспыхивает глубоко внутри меня от бессилия, и смутного ощущения того, что я потерял. Наблюдая за тем, как она движется к столу, за тем, как она идет, как покачиваются ее бедра, я сосредотачиваюсь на лучших чувствах. Она немного наклоняется, чтобы отодвинуть стул, и округлая мягкость ее ягодиц затмевает все остальные мысли. Я вспоминаю, каково ее тело там сзади, и какое оно мягкое на ощупь. Мой член неприятно пульсирует, и мне приходится встряхнуться.
Еда. Сосредоточься на еде. Она садится, пока я сосредотачиваюсь на раскладывании мяса по тарелкам, затем ставлю тарелки на стол, по одной перед каждым из нас. Она наклоняется над своей, и я слышу, как она глубоко вдыхает.
— М-м-м, — говорит она.
Это
— Ешь, — говорю я, указывая ей на тарелку.
Она смотрит вниз, потом на меня, но не начинает есть. Я снова делаю движение, и она пожимает плечами, ожидая чего-то, но я понятия не имею, чего. Нарастает разочарование, и возвращается мягкий гнев из-за нашей неспособности общаться. Мне нравится звук ее голоса, но я могу только представить, как было бы замечательно, если бы его музыкальность передавала концепции и идеи. Я беру кусок мяса со своей тарелки, кладу его в рот и пережевываю. После этого я предлагаю ей сделать то же самое, на этот раз более решительно. Она должна есть; следы эписа в мясе заставят ее чувствовать себя лучше. Мне нужно, чтобы она его съела.
Грусть пробегает по ее лицу, но она берет кусок мяса, даже если при этом ее плечи опускаются, а улыбка исчезает. Мясо минует ее губы. Полные, сладкие губы, которые я страстно желаю исследовать на вкус. Неприятно смотреть, как она начинает жевать. На ее лице написано смирение, когда она это делает, и я вижу, что она готовится к чему-то плохому. Я знаю с уверенностью, что она ожидает, что мясо вызовет у нее тошноту, но сейчас все будет по-другому. Так и должно быть, потому что у меня нет других вариантов.
Эпис был источником жизненной силы нашей планеты. Галактика пришла к нам за ним. Это и стало нашим падение. Мне нужно, чтобы он снова стал спасением. Он должен спасти ее, обратить вспять тот вред, который наносит ее телу суровость моей планеты. Она поднимает глаза и встречается со мной взглядом, пока жует. Это работает. Я вижу это по тому, как светится ее лицо, по блеску в глазах, по тому, что она быстрее начинает жевать. Это работает, слава звездам. Я киваю, подбадривая ее, и указываю на тарелку, показывая, что она должна съесть еще.
Она это делает. Я ем вместе с ней, но мне не нужна эпис, поэтому я ем медленно. Она съедает два кусочка и начинает говорить, жестикулируя при этом. Она откусывает следующий кусочек мяса, не прекращая разговора. Пока она говорит, мои мысли наполняются чувством покоя и удовлетворения. Я не знаю, что она говорит, но мне все равно. Я могу быть счастлив, просто слушая ее.
Она тянется за чашкой и делает глоток, отчего начинает кашлять и отплевываться. Черт, я и не подумал предупредить ее о последствиях лисста. Он обжигает, когда вы глотаете его, но обладает общеукрепляющими свойствами. Она колотит себя в грудь, смотрит на меня, что-то говорит, потом смеется. Хмурясь из-за собственной глупости, что я не предупредил ее, я хватаю ткань и вытираю ей рот. Она бросает на меня странный взгляд, который я не знаю, как истолковать. Она что-то говорит.