Пара дракона
Шрифт:
Еда. Еда — это всегда хорошая вещь, на которой можно сосредоточить свои мысли. Это выживание. Когда вы сосредотачиваетесь на выживании, становится легко забыть о других вещах. Ей понадобится еще мясо гастера. Того, что у меня было, ей хватит дня на три-четыре, прежде чем она снова станет жертвой пагубного влияния Тайсса.
Проходит ночь, и она спит или… нет, буду думать, что она спит. Я не слышу никаких звуков, доносящихся с постели. Я устал и сам хочу лечь, но я не хочу делать ситуацию еще более неловкой, чем она уже есть, поэтому я дремлю
Она двигается почти бесшумно, осторожно переставляя ноги, и очевидно, что она старается не разбудить меня. После всего, через что я заставил ее пройти и что сделал, ее доброта пронзает мое сердце, как молния. Даже несмотря на все ошибки, которые мне пришлось преодолеть, мои первобытные потребности и желания, она все еще заботится обо мне и хочет, чтобы я спал. Мои губы растягиваются в улыбке, пока я наблюдаю за ней. Я шевелю ногой, чтобы привлечь ее внимание и не напугать. Она быстро оглядывается, ее глаза широко раскрыты, а затем она широко улыбается, когда видит, что я проснулся.
Она поднимает правую руку перед собой и быстро двигает ею из стороны в сторону, произнося быстрые слова. Ее голос, как всегда, мелодичен, но сегодня утром в нем появилась дополнительная нотка яркости. Или, может быть, это мое собственное воображение и искренняя надежда, что она простила меня за вторжение в ее личную жизнь прошлой ночью. Когда она позвала меня по имени, я подумал, что что-то случилось. Я обезопасил свой дом, насколько это возможно, но есть вещи, которые все еще вторгаются время от времени, и даже если они маленькие, они все равно смертельны.
Конечно, то, что я обнаружил, было чем угодно, но только не опасной ситуацией. А может, так оно и было. Возможно, это самая опасная ситуация, с которой я сталкивался за последние годы. Ощущения и чувства, которые она пробуждает во мне, лучше не тревожить. Какое право я имею на счастье? Разговаривая, она подходит ближе, и это отбрасывает мои угрюмые мысли. Ее улыбка воодушевляет меня, и я чувствую себя живым. Сегодня мне нужно идти на охоту, но я хочу, чтобы она осталась. Большую часть ночи я потратил на то, чтобы выработать механизм общения и взаимопонимания. Теперь посмотрим, сработает ли мой план.
— Дж-ж-о-о-ли, — говорю я, затем улыбаюсь и указываю на стул напротив.
Она смотрит на меня с такой энергией и живостью, что кажется бодрой. Одна из ее бровей приподнимается, затем она пожимает плечами и садится. Отлично, начало уже радует. Вчера вечером я собрал несколько небольших предметов, которые лежат у меня на столе, готовые к использованию. Она выжидающе смотрит на меня, когда я делаю глубокий вдох, а затем придвигаю предметы поближе. Я поднимаю большой, отполированный красный продолговатый камень.
— Сверре, — говорю я, указывая камнем на себя.
Я кладу его на стол и повторяю свое имя, указывая сначала на
— Сверре? — произносит она как вопрос, указывая сначала на камень, а потом на меня.
Я киваю. Мы неплохо начали. Хватаю следующий предмет — прозрачное стеклышко, гораздо меньшего размера, с гладкими краями. Его изгибы напомнили мне о ней, поэтому я выбрал его в качестве изображения девушки. Я поднимаю и держу его, как до этого камень.
— Дж-ж-оо-ли, — говорю я, указывая жестом в ее сторону.
Я повторяю то же, что и в прошлый раз, и она делает то же самое, поэтому я уверен, что она понимает мою цель. Схватив маленькую коробочку для следующего представления, я положил ее рядом с двумя изображающими нас предметами.
— Дом, — говорю я, указывая на коробку, затем обвожу рукой комнату.
Это занимает некоторое время, потому что это новое слово. Она начинает имитировать звук, и, наконец, я встаю и прохожу по комнате, похлопывая по стенам, затем возвращаюсь к коробке и похлопываю по внутренним стенкам. Это занимает некоторое время, но, наконец, она произносит «дом» на моем родном языке и широко улыбается. Я думаю, что она, по крайней мере, понимает. Я хватаю нож, поднимаю его, думаю, она это понимает, потому что почти сразу произносит слово.
Я улавливаю слово, которое она говорит. В ее языке слишком много мягких звуков. Трудно их правильно воспроизвести, но в конце концов я понимаю как. Когда я это делаю, она вскакивает со стула и, подпрыгивая на цыпочках, что-то быстро говоря.
— Нож, — повторяю я, тщательно выговаривая слово.
Она снова садится, и я возвращаюсь к объяснению своего плана. Затем я хватаю небольшую кучку камешков. Я держу их на ладони и кладу на стол.
— Еда, — говорю я на ее языке, указывая на них. Она понимающе кивает.
Теперь перейдем к самой важной части.
— Дж-о-о-ли, — говорю я, поднимая стеклышко, изображающее ее, и кладу его в коробку, многозначительно глядя на нее.
Затем я беру нож и камень, изображающий меня, в одну руку, отодвигаю их от коробки и изображаю, что протыкаю маленькие камешки.
— Сверре, — говорю я.
Она переводит взгляд с моих рук на мои глаза, потом обратно, ее рот образует букву «О», затем она начинает яростно мотать головой из стороны в сторону. Она говорит слово, указывает пальцем на мои руки, затем снова произносит то же самое слово.
— Нет? — я задаю вопрос, пытаясь произнести сказанное ею слово.
— Нет, — говорит она, указывая на мои представления.
— Еда, — говорю я, указывая на свой рот, потом снова на живот.
Она хмурится, затем хватает стеклышко, изображающий ее, вынимает его из коробки и кладет рядом с моей рукой, в которой я держу нож и камень. Затем она кивает головой вверх и вниз, и улыбаясь произносит другое слово. Я внимательно вслушиваюсь в слово, и она повторяет его, указывая пальцем.
— Да-а-а, — говорю я, подражая ей.