Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме"
Шрифт:
Сообщение Кесслера, которое подтверждают многочисленные процессуальные акты и показания свидетелей, рисует нам впечатляющую картину религиозного безумия. В Санкт-Галлене проблема анабаптистов решалась без помощи палача. Горожане пытались исправить ситуацию путем дискуссий, денежных штрафов, помещения наиболее агрессивных фанатиков в сумасшедший дом, изгнания и других мер, применение которых в подобных случаях уместно и сегодня.
Движение анабаптистов, распространившееся на севере Германии (Мюнстер) и в Чехии, нашло прибежище и в Швейцарии, которая стала третьим самостоятельным центром анабаптизма. Его приверженцев можно было встретить в Цюрихе, Восточной Швейцарии, Южной Германии и горных районах Берна. В Цюрихе очень рано было осознано, что анабаптистский фундаментализм затрагивает сущность Реформации, ставя ребром извечный вопрос «быть или не быть?». Идеология анархизма, коммунизма и мистицизма находилась в вопиющем противоречии с республиканским духом граждан Цюрихского кантона. Если диспуты и уговоры не приводили к изменению ситуации, в дело вступали другие методы. Анабаптистов топили, вешали, бросали на плаху и возводили на костер. Жертвой преследований стал «архианабаптист» (KS, 148)
В Санкт-Галлене и его окрестностях, например в Штурценегге [216] , происходили случаи, от которых волосы на голове благочестивого хрониста вставали дыбом. Как правило, все начиналось очень безобидно, с библейских цитат. К примеру, кто-то из радикально настроенных граждан брался толковать евангельскую фразу «если не будете как дети» (Мф. 18:3). Однако весь кошмар фундаментализма заключался в том, что анабаптисты тут же начинали осуществлять на практике вырванную из контекста и буквально понятую фразу. Еще во время проповеди многие слушатели, «преимущественно женского пола» (KS, 152), начинали подражать поведению детей. Одни прыгали, хлопали в ладоши, срывали с себя одежды и голыми садились на землю. Другие рядились в детские одежды, надкусывали яблоки и разбрасывали их вокруг себя, а также украшали себя гирляндами из еловых шишек. Наконец, они обривали наголо волосы, поскольку те могли ввести ближнего в искушение. За этими действиями, которые сопровождались «издевательским смехом», следовали другие. Поскольку Священное Писание заключено в духе, а не букве, анабаптисты бросали в огонь экземпляры Нового Завета. Работа прекращалась, люди бросали свои дела и полностью полагались на волю Божью.
Примечательно, что в первых рядах анабаптистского движения в Санкт-Галлене выступали женщины. По примеру Маргариты Хаттингер из Цолликона, возомнившей себя богом, санкт-галленская девица Магдалена Мюллинер во всеуслышание заявляла: «Я есмь Христос, путь и истина, и жизнь». Две подружки Магдалены, Барбара и Верена, также привлекали внимание горожан своим поведением. Когда одну из них хотели изгнать из города, она, сотрясаясь всем телом, с пеной на губах начала кричать «жутким голосом» (KS, 154): «Эй, эй, зачем вы выгоняете Святого Духа!» Тело другой периодически краснело, нагревалось и начинало обильно выделять пот. В такие моменты она тяжело дышала и, чтобы не задохнуться, распахивала на себе все одежды. Некая женщина по имени Марфа, вообразив себя Христом, проводила все свое время в поисках 12 учеников. В ряде случаев ментальные концепты помешанных могли претерпевать тематические изменения. Так, упомянутая выше Верена в какой-то момент внушила себе, что, в соответствии с предсказаниями Апокалипсиса, она выбрана на роль матери антихриста. С этого момента она появлялась на людях обнаженной. Вместе с ней нередко можно было видеть Барбару, которая называла себя Петром. И это происходило на глазах у всего народа! В обнаженном виде Верена проповедовала перед мужчинами Санкт-Галлена. Однажды, читая проповедь, она заметила, что один из мужчин, по всей видимости придя в смущение от ее бесстыдства, старался не смотреть на нее и старательно отводил глаза. По словам хрониста, она начал «страшно и гневно» угрожать ему, как будто хотела разорвать незадачливого слушателя на части. В другой раз, когда Верена, проповедуя в каком-то помещении, закричала: «Иуда должен повеситься!» – один из мужчин вскочил, чтобы в покаянном порыве исполнить сказанное. Однако по пути на улицу он сильно стукнулся головой о дверь и упал, после чего ход его мыслей, по-видимому, изменил направление. Бывало, что Верена надолго убегала из города, так что многие начинали опасаться за ее жизнь. Как-то раз, зимой, через две недели после Рождества, ее нашли замерзшей рядом с ручьем.
Одним из видов анабаптистского безумия на религиозной почве был благочестивый разврат. Согласно одному из санкт-галленских протоколов, пять мужчин и женщин «имели друг друга» на церковной паперти (по всей видимости, имеется в виду церковь святого Лоренцо). 11 марта 1526 года был учинен допрос семерых горожан, которые в рубашках и нижнем белье бегали перед городскими воротами, «обнимались» и тут же возлегали друг с другом. [217] В процессуальных актах и хронике Кесслера не раз упоминается об экстатической «смерти». Во время одной из оргий, устроенной в честь конца света, ее участники разделись догола и предались свальному греху. Свое поведение они обосновывали тем, что исполняют библейское изречение о дурной славе, которая будет сопутствовать ученикам и проповедникам Христа. Наконец, Верена была водворена в душепопечительский дом и посажена на цепь. Сидя взаперти, она изрыгала ужасные проклятия и, несмотря на ограниченность в движении, сумела выбить оконное стекло. Душепопечительский дом не следует путать с палатой для душевнобольных в городской больнице. Обычно в нем находили пищу и кров паломники, проезжавшие через Санкт-Галлен, и только во время анабаптистского кризиса он превратился в сумасшедший дом. Помимо женщин религиозное безумие захватило и детей. Семи– и восьмилетние дети обоего пола внезапно падали на землю и два-три часа лежали без сознания. Во время припадков они бессвязно выкрикивали отрывочные цитаты из Ветхого и Нового Заветов (KS, 159).
В одной из самых жутких историй описывается убийство неким Томасом Шуггером своего брата Леонарда. Согласно Кесслеру, Томас Шуггер затеял с братом игру в мученика и палача, в конце которой ритуально отрубил ему голову (KS, 160). По другой версии, убийство брата произошло спонтанно, под влиянием мгновенного чувства, вызванного религиозным помешательством. [218] Вадиан умело использовал закон о наказании за убийство, чтобы во всеуслышание заявить об окончательном разрыве между сторонниками Реформации
Другими примерами религиозного безумия анабаптистов могут служить публичное покаяние, открытая измена, совершающаяся едва ли не на глазах у другого супруга, отрицание «головных уборов, шнурков, нижних юбок, блузок и воротничков», а также демонстративное нежелание здороваться и отвечать на приветствия. В истории сект, прослеживаемой до сегодняшнего дня, можно увидеть общую традицию, присущую подавляющему большинству маргинальных религиозных объединений. Речь идет об экстатических танцах в одиночку, парами или целыми группами. В исследовании Й.Ф.Г. Хекера «Танцевальное безумие. Народные болезни в средние века», опубликованном в 1832 году, автор называет Парацельса первым врачом, который с медицинской точки зрения занимался феноменом так называемой пляски святого Витта [220] .
Очевидно, что в основе книги «De causis morborum invisibilium», то есть «О невидимых болезнях и их причинах» (IX, 251), лежал санкт-галленский скандал, спровоцированный поведением анабаптистов. Реальные события отражены в сочинении в общих словах. Автор говорит о «танцах и прыжках» (IX, 281), языческом разврате и заклинании Иуды (IX, 337). Гогенгейм осуждает сектантов и, в частности, упрекает их в том, что они трактуют Евангелие «в предельно узком понимании» (IX, 337) и буквально понимают библейские изречения. Ожесточенную критику со стороны Гогенгейма вызывает горячее желание мученичества, свойственное анабаптистам. Любопытное впечатление производят размышления автора о женщинах. Он сравнивает их с чертополохом и змеями, которых наделяет позитивными чертами. Тот, кто в достаточной мере осведомлен о целебном воздействии чертополоха и знает о существовании тайны, скрытой в глубине змеиной сущности, «не может быть врагом женщин, поскольку с их помощью мир заполнился людьми. Они подобны желчи, поэтому-то Бог и дает им долгую жизнь» (IX, 330). Женщины метафорически сравниваются не только с чертополохом и змеями, но и с хлебом (который способствует долгой жизни) и огнем. Последнее особенно интересно, поскольку огонь может служить доброму делу только при соответствующем принуждении со стороны.
На основе авторских замечаний в тексте рассматриваемого сочинения нельзя сделать однозначный вывод о том, что «невидимые болезни» свойственны главным образом женщинам. Согласно антропологическим воззрениям Парацельса, существует целый раздел женской медицины. Его рассуждения на этот счет содержатся в третьей части сочинения, где разбирается роль женского воображения во время зачатия, беременности и рождения ребенка. Что же касается главного вопроса книги, посвященной печальным «вещам, которые случаются с людьми и имеют религиозные причины» (IX, 260), то, говоря о его решении, автор рассматривает проблему в свете общего учения о симптомах психических заболеваний и ни разу не упоминает о «женских лекарствах».
Предисловие к сочинению «О невидимых болезнях» сильно напоминает «Парамирум». В первых книгах говорится о трех принципах соли, серы и ртути, с учетом которых следует изучать видимый мир. Гогенгейм пишет о необходимости «описывать также и другую половину человека», под которой подразумевается невидимая часть человеческой сущности. В данном случае невидимость не закрывает возможность познания, так что она скорее подотчетна науке, чем вере (IX, 252). Учение о невидимом человеке находится у Гогенгейма в тесной тематической связи с патологией и терапией душевных болезней. Эта тема занимала Парацельса уже в ранние годы его медицинской практики и продолжала увлекать его в поздние годы жизни. Помимо санкт-галленских разработок тема сумасшествия звучит и в других работах. К последним относятся сочинения «Volumen Paramirum», «Седьмая книга по медицине», «О болезнях, которые крадут у человека разум», а также многочисленные главы об одержимых, лунатиках и вообще о душевных болезнях в «Большой философии» (XIV, 28–100).
Теоретическая концепция, разработанная Гогенгеймом в Санкт-Галлене, исходит из того, что человек способен опытным путем познать видимую природу. Что же касается невидимой сферы, то, полагаясь в данных вопросах исключительно на веру, он может либо угадывать, либо ошибаться. В этой связи научные размышления Гогенгейма по этой теме следует отнести скорее к сфере религиозной психологии или религиозной патологии.
Одна из ярких манифестаций религиозной патологии касается апостольского изречения о вере, способной передвинуть горы (1 Кор. 1:13), которое Гогенгейм рассматривает с точки зрения психиатрии. По мнению врача, те силы, которые человек черпает из своей веры, намного превышают его физическую энергию (IX, 260). Это обстоятельство самым тесным образом связано с состоянием его здоровья. Вера наделяет человека силой, которая уравнивает его с духовными сущностями. Полагаясь на Бога, верующий может без труда передвинуть гору Олимп в Красное море, осушить океан и сотворить другие невероятные вещи (IX, 261). Именно в вере кроется секрет титанической силы Самсона в Ветхом Завете (IX, 263). Если человек напряжет свое воображение, он сможет одним взглядом убирать горы и холмы со своего пути и спокойно двигаться дальше по ровной местности (IX, 264). В то же время психиатр считал, что Бог не хочет, чтобы люди по своему желанию передвигали горы, которые должны стоять там, где они оказались, согласно Его воле! Со своей стороны, человек, злоупотребляя верой, не принимает во внимание волю Творца: «мы расшвыриваем вокруг себя горы и каменные глыбы, попадая в бедро, живот и другие части своего тела. В результате все члены нашего тела оказываются зажатыми между горами, мы заболеваем, и у нас не хватает веры для того, чтобы выздороветь» (IX, 269).