Парадокс Зенона, или Старая тетрадь
Шрифт:
На улице надрывно залаял Байкал и стал поскуливать. Николай рывком поднялся с постели и выглянул в окно. Больше всего он боялся сейчас увидеть людей, которые придут и заберут у него девушку.
– К нам – гости, – сказал он внятно и стал одеваться.
Лиза стала тоже быстро одеваться.
Гости, значит – люди, а люди – значит…
Но мысль её не успела найти логическое завершение. Николай не дал ей закончить. Он добавил:
– Это волки.
Они оба почувствовали, что так много хотели сказать друг другу, но вместо этого просто стояли и смотрели друг на друга. Николай снял со стены карабин, передёрнул затвор и выскочил на улицу. Послышались хлопки
– Гости! Получите, гости, подарочек!
Когда девушка вышла на крыльцо, она увидела двух убитых волков. Ещё три серых хищника уходили по руслу реки.
Вот и закончилось твоё счастливое утро, Николай. От него не ускользнуло, с какой надеждой Лиза сказала:
– Люди.
Не по Сеньке шапка. Не мечтай о ней, не мечтай. Не её судьба жить с тобой в этой бескрайней глуши. И незачем портить ей жизнь.
Весь день наши таёжные отшельники старались не глядеть друг на друга. Каждый находил себе занятие сам. Николай занимался шкурами, а Лиза рисовала карандашом суровые сибирские пейзажи. Легли они в этот день рано. Охотник постелил себе отдельно на сундуке.
А за окном разыгралась вьюга. Зима в России любит преподносить сюрпризы. Ещё с утра было безветренно. Мороз прихватывал щёки и щипал нос, но солнце весело подбадривало своими скудными лучами, и при быстрой ходьбе становилось жарко. Но вот поднялся ветерок. Вначале он слаб и лишь слегка беспокоит, но с каждой минутой он становится сильнее и сильнее. И вот это уже не ветерок, а холодный пронизывающий ветер, который забирается вам под полушубок и шапку. От него начинают застывать руки, а лицо деревенеет. Ещё полчаса, и вовсю хозяйничает вьюга, неся с собой колючий холодный снег. Вы с трудом открываете глаза. Снег моментально засыпает ваши следы, переметая знакомые дороги. Солнце бледным белым пятном смотрит на грешную землю. Вот оно начинает склоняться к закату, и тогда вас начинает одолевать неприятное беспокойство, если вы ещё далеко от жилья. Вьюга начинает испытывать вас на прочность. И не дай бог, если вам не по пути с вьюгой. Тогда она будет упорно останавливать ваше движение. Вы постепенно, с каждым шагом всё меньше и меньше готовы ей сопротивляться. Вы начинаете чаще останавливаться и показывать ей спину, чтобы хоть ненадолго спрятать лицо от её пронизывающего ветра и снега. Когда наступает полная темнота, вы видите лишь миллионы белых искр, образующих завихрения и перемещающих сугробы. Но вот вы заметили вдали слабый огонёк, пробивающийся из окна. И сразу колючий холодный ветер только взбодрит вас. Не замечая уколы вьюги, вы торопливо бежите по проваливающемуся снегу. Там, в избе, вьюга вам не страшна. Она лишь будет выть всю ночь в трубе и засыплет вашу дверь немного снегом, да оставит румянец на ваших щеках.
В общем, в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Вьюга бушевала три дня. Поэтому Лиза и Николай никуда не ходили. Эти трое суток они проводили всё время вместе. Они ложились спать рано и стелили разные постели. Они ещё не знали, что эта же вьюга остановила гостей, которые готовы были вылететь к ним на вертолёте.
*****
Подполковник Болдырев сидел за своим письменным столом и пил крепкий кофе. Сегодня был третий день, как прилетел московский профессор, но разыгралась такая вьюга, что вертолёты в небо не поднимались. Сегодня к вечеру вьюга стихла. Александр Иванович Малина уже позвонил, уточняя возможность вылета.
Александр Фёдорович ещё раз на карте посмотрел место, куда они собирались завтра вылететь. Он помнил это зимовье. Прошлой весной с начальником охотинспекции Ножиковым они летали туда на глухариную охоту. Болдырев хорошо помнил и хозяина зимовья – Николая. Александр Фёдорович налил себе ещё растворимого кофе и по памяти набрал номер телефона.
– Алло, слушаю,– тут же послышалось из трубки.
– Костя, спишь? Это Болдырев.
– Да нет, Шура, кино смотрю. Что хотел?
– Костя, подготовь мне, пожалуйста, часам к восьми утра завтра вертолёт, пусть его заправят под завязку. Сделай маршрут на Каменку. Причину вылета придумай сам.
На том конце провода почувствовалось небольшое замешательство. Не те нынче времена, чтобы просто так взять да и зафрахтовать вертолёт. Это лет десять назад на них можно было по грибы да ягоды летать. Но молчание длилось не более четверти минуты. Болдырев знал, кому звонил.
– Ладно, Саша, считай, что завтра в восемь у тебя вылет.
Болдырев набрал по памяти ещё один телефонный номер.
Ждать ответа пришлось долго.
– Алло, кто это?
– Рома, это я, Болдырев. Помнишь наш уговор, что слетаешь со мной, Иванычем и его московским профессором к Николаю, к которому мы на глухаря прошлой весной летали?
– Ну, помню.
– Рома, не ворчи. Завтра в семь ноль-ноль я тебя забираю из дома. Одевайся теплее и приготовь сухари и консервы. К Николаю на Каменку летим.
– Иди к чёрту! Кто тебе завтра утром вертолёт даст, да ещё и керосин в придачу?
– За это не волнуйся. С Костей Сероглазовым я уже договорился.
– Ну, тогда полетели, – лениво ответил Ножиков и повесил трубку.
Болдырев по памяти набрал третий номер телефона.
– Алло, Саня! Бери завтра своего профессора и в семь пятнадцать у памятника Ленину. Я с Ромкой вас на уазике «подберу».
– Договорились, будем.
Утром по заснеженной дороге ехал зелёный уазик. Рассвет едва забрезжил. Вдоль дороги куда-то за город летели стаи ворон и галок. Небо было ярко-синего цвета. День предвещал быть солнечным и морозным. Лёгкая позёмка переметалась через дорогу, оставляя снежные струйки на сером асфальте. В машине ехало четверо мужчин: Болдырев, Ножиков, Малина и московский профессор – ещё бодрый щеголеватый мужчина сорока пяти лет.
Машина заехала на привокзальную площадь и резко затормозила перед выходом на перрон, на котором уже крутил лопасти вертолёт. Болдырев и Ножиков, достав из багажника коробку консервов и мешок сухарей, направились к Ми-8. Малине и профессору досталось нести спиртное и карабин.
Воздушное судно, приняв на борт пассажиров, сильнее завращало лопастями, выехало на взлётную полосу, напряглось и медленно оторвалось от земли. Люди глядели в иллюминаторы. Предметы внизу становились всё меньше и меньше. Какое-то время вертолёт летел над дорогами, деревеньками, от которых к небу тянулись столбы белого дыма. Через полчаса внизу было только бесконечное море зелёной тайги, утопающей в белом снегу. Лишь изредка вертолёт пересекал просеки, лесные дороги и причудливые изгибы заснеженных рек.
*****
Николай собирался с утра идти проверить капканы и самоловы. Сегодня он не ушёл, как обычно, ещё до рассвета. Всю ночь Николаю не спалось: на душе было нехорошее предчувствие. Стоя у двери, он медленно застёгивал клапан на рюкзаке, долго осматривал своё снаряжение. Лиза почувствовала, что его что-то гложет, но он молчал. Только один раз, когда неуклюже уронил двустволку на пол, громко выругался. Николай проверил, заряжен ли висевший карабин на стене, горят ли дрова.