Параллельная жизнь
Шрифт:
– А почему нельзя? – с надеждой в голосе спрашивает СунОк.
– Да всяко бывает, – машет рукой Агдан, – Бывает, что можно, но таможенные пошлины с той стороны слишком высокие и нам просто не выгодно официально ввозить. Или запрет с той действует, а мы по международным правилам и соглашениям обязаны его выполнять. Вот и выполняем. А за нарушение закона контрабандистами государство ответственности не несёт. Всяко бывает…
Кабинет ЮСона.
– Откуда она всё это знает? – удивляется ЮСон. КиХо пожимает плечами.
Ролик.
– Поэтому все, кто заикается о предательстве,
– Куда? – как-то тупенько спрашивает СунОк.
– В дурдом на проверку к психиатру, – Агдан категорична, – У них с головой не в порядке.
СунОк вздыхает. Агдан продолжает.
– Ещё одно. Судебная ошибка возможна? Очень даже возможна.
– Как они могли ошибиться?!
– А как ошибся суд, который присудил мне штрафы платить? – резонно интересуется Агдан, – Я военнослужащая, моё дело должен рассматривать военный суд. Гражданский обязан был передать все материалы в военную прокуратуру. Почему они этого не сделали?
– Может они не знали, что ты в армии?
– Как это? Там судья, секретарь, обвинитель, куча потерпевших с адвокатами, публика. И никто не знал, что я военнослужащая? Вся страна знает, а они не знали? – откровенно потешается Агдан.
– А ты почему на суд не пошла? – от этого опасного вопроса СунОк директор ЮСон и менеджер КиХо заметно напряглись.
– А я откуда знаю? – пожала плечами Агдан, – Может, я тогда в госпитале была? Я и на работу ходила, но мне могли сказать на левое ухо, а я им почти не слышала первое время. А работы тогда столько было, что бывало и есть забывали. Не то, что тебе там что-то сказали.
Никто не мог видеть, но Агдан в это время толкнула сестру ногой. Слава небесам, сообразила помолчать.
– Всё это не важно. Главное, что суд принял ошибочное решение. Что это значит?
– Что?
– А то, что судебная ошибка тоже может быть. Я просто рукой ткнула в то, что рядом со мной и тут же попала в неправильное судебное решение. Могло такое с дядей произойти? Да запросто.
– Я всё-таки не могу представить, как могло так получится, – вздыхает СунОк.
– Это потому, что у тебя воображение слабое. Я вот могу. Представь, наш дядя занимается вроде незаконной, но полезной для государства контрабандой. С пограничниками и таможенниками здоровается за руку, все они друзья и все довольны. Представила? А теперь представь, что у пограничников появился молодой и ретивый лейтенантик. И что он видит, переполняясь радостью. Нарушителя прямо перед собой. Проходит, приветственно машет рукой и уходит. И он берёт и арестовывает его. Формально-то он прав. Ему все вокруг намекают, что не надо его трогать, а он никого не слушает. Как же, первую неделю на службе и уже нарушителя взял. Радости полные штаны.
СунОк, ЮСон, КиХо и ещё несколько десятков тысяч зрителей внимательно слушают.
– Может такое быть? А почему нет? – напирает Агдан, – Но и это ещё не всё.
– Что ты ещё придумала? – чуть не пугается СунОк.
– Да нечего тут придумывать, – пожимает плечами Агдан, – Это любой может видеть, у кого голова на плечах есть. Но у хейтеров её никогда не было. Они все задницей думают.
СунОк хихикает и слегка толкает сестру плечом «Прекрати. Мы в эфире».
– Пограничники это кто? Это часть армии, тесно связанная со спецслужбами. Так ведь? Да. Это все знают. В любой стране так. Таможня это кто? Я про них ничего не знаю, кроме одного. Это люди в погонах. Дальше я и объяснять ничего не должна.
– Ну и что, что в погонах?
– О небеса, СунОк! – взывает Агдан, – Они все под контролем спецслужб! Они сами спецслужбы. Это всё их игры. А наш дядя – разменная карта и на самом деле ни в чём серьёзном не виноват.
– Ты не можешь этого знать точно, – неуверенно заявляет СунОк.
– Могу, – неожиданно спорит Агдан, – у меня есть все основания так думать.
– Какие? – в голосе СунОк отчаянная, не наигранная надежда.
– Не скажу. Я – военнослужащая, нахожусь под присягой и не имею права раскрывать государственные тайны. Даже те, до которых сама догадалась. Давай заканчивать!
– Ну, давай…
– Наш дядя, возможно, действительно занимался контрабандой. Но, полезной для нашего государства. Как минимум, не вредной. Иначе бы ему влепили статью за измену Родине. Но такой статьи в приговоре нет. И возможна судебная ошибка. Я на пальцах доказала, что она могла быть.
Лицо СунОк светлеет, Агдан продолжает.
– А вы тупые и бестолковые хейтеры, которые так любят вываливать дерьмо на головы ни в чем не повинных людей, получайте его назад! – Неожиданно синеглазая девушка резко выплёскивает гущу из выпитой чашки чая прямо в объектив.
ЮСон, КиХо и многие тысячи зрителей непроизвольно отшатываются от экрана.
– Эй, ты чего? – кричит уже за выключенным экраном СунОк, – там не только хейтеры!
– Завтра извинишься.
– Ты видеокамеру испортила!
– Новую куплю…
На этом ролик обрывается.
– Что скажешь, КиХо? – поворачивается ЮСон к менеджеру.
– Профессионально сделано, – неожиданно одобряет КиХо, – Методично и обоснованно размазала хейтеров по стенке. И концовка гениальная. Ролик будет иметь успех.
– Я о другом спрашиваю, – чуть недовольно говорит ЮСон, – Как на агентстве отразится? Она снова контракт нарушает.
– Не заметил нарушений. Об агентстве и своей работе ни слова не сказала. И нам выгодно. На агентство в сети тоже вой поднялся. Агдан же наша. Сейчас все утихнет.
– Да? Ну, хорошо. Что у нас с подготовкой к турне?
– Идём с опережением графика. Девочки работают выше всяких похвал. Вот только включение Агдан в военную делегацию…
– Да, эти военные все планы нам ломают, – недовольно бурчит ЮСон.
– Надо узнать точные сроки и согласовать с нашими японскими партнёрами.
– Займись этим, КиХо.
Чат, который никогда не спит
(**5) – Видели, как Агдан от всего отпиралась? На канале своей онни.
(**1) – Пусть говорит, что хочет. А суд всё равно её дядю посадил. Наш корейский суд – самый лучший в мире суд. Знает, кого надо осуждать, кх-кх-кх…
(**5) – Статьи за измену в приговоре действительно нет. Ну и что? Тогда её дядя – уголовник, а они семья уголовников ;-).