Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Параллельные общества. Две тысячи лет добровольных сегрегаций — от секты ессеев до анархистских сквотов
Шрифт:

Чисто анархистская утопия — «пусть каждый живет по своим правилам и дает другим, сколько захочет» — слишком хрупкий вариант, никакой общины не получится, ее быстро облепят иждивенцы и паразиты. С другой стороны, отсутствие общего пространства и собственности, общего плана и добровольных обязательств друг перед другом размывают идею добровольной сегрегации до абсурда. Тогда выходит, что комьюнити олигархов на Рублевке — это тоже добровольная сегрегация миллионеров, отселившихся от неудобной им Москвы и завидующего им «быдла».

8/ Проблема враждебного окружения

Это проблема имеет две стороны.

Во-первых, большая социальная система, которая пытается вторгаться на территорию общины с проверками, запретами, вопросами, требованиями и т. п. Или, как вариант,

система пытается активно экономически конкурировать с общиной, если община поставляет что-то на ближайший рынок. Авторитарные системы обычно стараются не допускать на «контролируемой территории» никакой социально-экономической самодеятельности и, накручивая множество обвинений, пытаются разомкнуть и раздавить общину и вернуть ее участников в «большое общество». Не столь авторитарные государства способны к симбиозу и готовы к пониманию того, что люди внутри государства могут жить по разным правилам при условии, если они не нарушают правовых норм. В этом смысле для правильных отношений с государством нужна убедительная легенда — община должна быть зарегистрирована как что-то «понятное государству» и соблюдающее какие-то его условия. Не менее часты ситуации «аллергии» на общину именно авторитарного общества, а вовсе не авторитарных властей. Люди, жившие там, где появляется община, относятся к ней подозрительно, начинают конфликтовать с изоляционистами, завидовать, распускать слухи, а то и приворовывать у них, если есть что. п. Во избежание таких эксцессов с самого начала нужно позаботиться о нормальном, а может быть, и взаимовыгодном контакте с местным населением и следить, чтобы в общине не возникало колониального высокомерия по отношению к аборигенам.

Во-вторых, проблема враждебного окружения выглядит совсем иначе. Это восстановление прежних отношений, избавление от которых как раз и является главным мотивом создания общины. Тут может помочь круговая критика и самокритика. На вечернем собрании (самое удобное время — после ужина) каждый (может, а не должен) говорить другим о том, что он хотел бы изменить в себе и какие свои поступки прошедшего дня считает неверными и сожалеет о них. Потом высказываются остальные, согласны ли они с такой самооценкой и что вообще думают о нем, в чем считают его правым и неправым и что именно советуют ему изменить в себе? Дальше обсуждение переходит к следующему участнику. Этот «критический круг» может проводиться совсем не часто, например, когда кто-то сам хочет поговорить о себе и послушать мнения своих братьев по общине.

Важно понимать, что в общине нет «чистых» и «нечистых», нет «ушедших вперед» и «отстающих в развитии». Каждый может помочь другому освободиться от того, что он хочет оставить в прошлом, помочь стать новым и другим, «обрубить хвост». Однако это возможно только при условии, что обладатель «хвоста» искренне и добровольно готов с ним расстаться, а не потому, что «так все тут делают», «за этим и пришел» и вообще «пора бы уже». У ессеев эта тема очищения от прошлого и внешнего выражалась в навязчивом мотиве обязательного регулярного омовения. У первых христианских монахов — в стремлении как можно дальше уйти от «скверны мира» в пустыню или горы.

Одной из действенных форм новой, конкурирующей идентичности, формирующей нового человека, является новый язык, коллективно создаваемый всеми, новые отношения требуют новых слов, терминов, речевых фигур, которые часто бывают переосмысленными и переделанными старыми. Язык того общества, от которого дистанцировалась добровольная сегрегация, конечно же, не подходит для описания новых отношений, постановки новых задач, называния новых смыслов и чувств, но нужно признать, что язык большого общества имеет огромный ресурс для «пере-осмысливания» и «иного применения», ресурс, который в обыденной жизни большого общества не используется даже наполовину, и именно ситуация добровольной сегрегации, более внимательной к отдельному человеку и созданной ради творческих, а не ради приземленно-прагматических задач позволит реализовать те аспекты языка, которые прежде игнорировались, подавлялись и не находили спроса в большом обществе.

Опыт показывает, что даже если экзальтированное большинство общины выступает за «радикальную ломку» прежнего человека и «быструю мутацию», это временный эффект. Энтузиазм быстро

пройдет, все яснее будет осознаваться внутреннее опустошение, изломанность старого, несбыточность нового и т. п. Все это способствует грызне и развалу общины. Подобные опыты длятся долго только там, где нет революционной гонки и каждый уходит от своего прошлого настолько далеко, насколько хочет и способен уйти, а окружающие относятся к этому с уважением.

Никто в отдельности не может обвинить другого в том, что он недостаточно сделал или дал. Это может сделать только весь коллектив на общем собрании, если встанет вопрос о «выписке» человека из общины. Если община в целом, посредством собрания, согласилась с той степенью и формой участия, которую выбрал каждый, никто не может обвинять другого в бесполезности. Диалектика тут в том, что коллективное, встав над личным, как раз и создает личность. Есть ошибочное мнение, что «полноценная личность должна общаться и договариваться с другими». На самом деле все обстоит гораздо радикальнее — любая «личность», что бы она сама о себе не думала, есть результат общения с другими (вначале жизнь с семьей, потом с все более разнообразными коллективами), а значит, «добровольная сегрегация» — это не просто «место для альтернативного человека». Все гораздо интереснее: добровольная сегрегация — это социальное устройство, производящее, вырабатывающее этого «альтернативного человека», предсказать которого не может ни одна отдельная «личность». Добровольная сегрегация — это место, куда приходят своим ходом говорящие поленья, чтобы выступить друг для друга в роли Папы Карло и поразиться способностям и прыти получившихся Буратин. В настоящем (то есть не ориентированном на конкуренцию за место в иерархии) общении каждый ученик — учитель и каждый учитель — ученик.

9/ Временность как проблема

Очень часто можно слышать как упрек в отношении добровольных сегрегаций: «это ненадолго», «они не бывают долговечными», «вам быстро надоест, вы перессоритесь, и все вернетесь на свои прежние места, если, конечно, они не будут заняты», «все это временно и непрочно» и т. п. Спросим себя: откуда эта устойчивая связь между «долговременным» и «хорошим» в нашем сознании? Где КОРНИ этого всем с детства известного культа постоянства, неизменности и стабильности? «Таково сознание людей» — это метафизический и потому бессмысленный ответ. В высших мирах, во вселенных совершенных и потому бесплотных истин, все вечно, и нам всем нужно стремиться к тому же? Чем дольше что-то тянется, тем сильнее принято это уважать?

Слово «корни» тут очень кстати. Именно аграрная цивилизация, с ее фатальной необходимостью оседлости и участия в повторяющемся годовом хозяйственном цикле, регулярной, в одно и то же время ирригацией и фиксированной собственностью на землю, создала этот психологический спрос на неизменное, который так глубоко сидит в нас. Мы все крестьяне в этом смысле, за редким исключением. Неизменное = сытость там, где разливается Нил, где мотыжат землю по весне и гонят стада через кольцо заранее известных пастбищ.

Альтернативное сознание группы охотников, которые движутся по миру, временно останавливаясь в разных местах, было подавлено, демонизировано и забыто. Они никогда не знали, кто завтра попадет в их сети и кто встретится им на пути. Все, что было у этих номадов, было «временным», и это не расстраивало творческих экспериментаторов. Они любили новое и временное. Такой тип психики был демонизирован победившим аграрно-авторитарным миром как легкомысленный, самоубийственный и порочный вариант «попрыгуньи стрекозы» и «перекати-поля». Между тем община ни перед кем не обязывалась существовать вечно (или какой-то «приличный срок»), ибо она не сдает зерно барину и жрецу, она не реалити-шоу, которое приносит кому-то доход. Она существует для своих участников как новая общность, дающая людям то, чего они не могли найти в большом обществе, она вовсе не для кого-то или чего-то еще — не для лидера, не для бога, не для примера правильной жизни, адресованного остальному человечеству. Поэтому община может существовать «временно», пока она кому-то нужна, не стесняясь этой «временности» и спокойно соглашаясь с ней. Именно эта «временность», синоним «хрупкости», ощущалась как нечто, требующее оправдания, в древних формах добровольных сегрегаций.

Поделиться:
Популярные книги

Дарующая счастье

Рем Терин
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.96
рейтинг книги
Дарующая счастье

Рота Его Величества

Дроздов Анатолий Федорович
Новые герои
Фантастика:
боевая фантастика
8.55
рейтинг книги
Рота Его Величества

Царь поневоле. Том 1

Распопов Дмитрий Викторович
4. Фараон
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Царь поневоле. Том 1

Гром над Империей. Часть 4

Машуков Тимур
8. Гром над миром
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Гром над Империей. Часть 4

Толян и его команда

Иванов Дмитрий
6. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.17
рейтинг книги
Толян и его команда

Адепт: Обучение. Каникулы [СИ]

Бубела Олег Николаевич
6. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.15
рейтинг книги
Адепт: Обучение. Каникулы [СИ]

Кротовский, не начинайте

Парсиев Дмитрий
2. РОС: Изнанка Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Кротовский, не начинайте

Невеста клана

Шах Ольга
Фантастика:
попаданцы
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Невеста клана

Седьмая жена короля

Шёпот Светлана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Седьмая жена короля

Черный дембель. Часть 1

Федин Андрей Анатольевич
1. Черный дембель
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Черный дембель. Часть 1

Ваше Сиятельство

Моури Эрли
1. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство

Дороги Пламенных

Дмитриева Ольга Олеговна
4. Пламенная
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Дороги Пламенных

Наследник павшего дома. Том II

Вайс Александр
2. Расколотый мир [Вайс]
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник павшего дома. Том II

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона