Парень с границы
Шрифт:
Услышав приветствие всадника, человек в беседке оторвался от книги, встал и выглянул наружу. Это был не кто иной, как Рикардо Перес! У кого же еще могли быть такие голубые глаза и такая белая кожа?
Сердце запрыгало в груди у Хуана, когда он увидел брата. Он всегда знал, что мать, отец и его братья любят Рикардо больше всего на свете, однако сам относился к нему куда более сдержанно и всегда считал, что на самом деле парень далеко не так хорош. Но сейчас, обрадовавшись, он вдруг понял, что любит Рикардо не меньше, чем все остальные.
Глава 15
МАНКОС
И все-таки, если бы не эти огненные волосы, Хуан ни за что бы не узнал брата — так сильно он изменился. Быть может, оттого, что на нем больше не было лохмотьев, в которые всегда были одеты Пересы? Сейчас Рикардо показался Хуану юношей из богатой, аристократической семьи.
Тем временем между ним и Уильямом Бенном завязался разговор, и Хуан отчетливо услышал его.
— Над чем работаешь сегодня? — спросил Бенн.
Юноша взял в руки лежавший рядом листок бумаги.
— Замки, — ответил он.
Уильям Бенн усмехнулся.
— Да, прежде чем научиться вскрывать замки, нужно узнать о них побольше, — сказал он. — Научишься подбирать ключи к замкам — научишься и всему остальному… А где доктор?
— В доме. Скоро выйдет.
— Ну и как, Рикардо, мой мальчик, время работает на тебя?
— Медленно. Мне по-прежнему боязно попробовать самому то, чему я уже научился.
— Всему свое время, — успокоил его Бенн. — Нельзя завоевать мир в один день. А как у тебя дела в доме?
— Вы имеете в виду, как ко мне относится дон Эдгардо?
— Да. И его жена тоже.
— Он недолюбливает меня, ведь я для него источник постоянной опасности.
— Как это?
— А так. Предположим, в один прекрасный день приезжает человек, который хорошо знает Хосе Манкоса и его сына. Представляете, что будет?
— Ничего страшного. Эдгардо всегда может отречься от тебя и поклясться, что ты обманом навязался ему.
— Разумеется, он может так сделать. Но кто ему поверит? Он представил меня всем своим друзьям, потому что вы заставили его это сделать! Что они будут говорить о нем?
— Это не наша забота. А пока используй Эдгардо Манкоса и его имя.
— Это, пожалуй, разумно, только опасно.
— Опасность придает жизни интерес.
Рикардо кивнул и рассмеялся.
— Я тоже так считаю, — заявил он, — только, по-моему, тени сгущаются. Вчера с мексиканских гор приехал человек и представился дону Эдгардо как старинный друг его брата Хосе. Дон Эдгардо побледнел и бросился разыскивать меня — хотел, чтобы я исчез из дома.
— Ты конечно же отказался?
— Само собой. У меня же не было вашего распоряжения.
— И правильно сделал. Манкос дает тебе слишком многое, чтобы порвать с ним сейчас. Он продолжает давать тебе уроки?
— Да, и столько мук выносит со мной в течение дня! — проговорил Рикардо, злорадно улыбаясь. — В сущности, ему приходится давать мне уроки хороших манер всякий раз, когда я делаю вылазки из дома, чтобы просто прогуляться по улице или городской площади. Он вынужден учить меня всему — как идти, как останавливаться,
Уильям Бенн кивнул:
— А сеньора?
— Она то очень сдержанна, то темпераментна. Порой, глядя на меня, вздрагивает и говорит, что ни у кого из рода Манкосов не может быть таких волос и глаз, как у меня, но потом забывает об этом и обращается со мной как со своим настоящим племянником. Иногда бывает очень добра, хотя и научилась, видимо, у своего мужа задирать нос.
— Скажи, Рикардо, не испытываешь ли ты сожаления, что попал в такую жизнь?
— Я похоронил все свои сожаления, — небрежно промолвил Рикардо.
— Что ж, раз уж решил, то держись до конца, — одобрительно заметил Уильям Бенн. — Быть может, скоро тебе придется сделать что-то, отчего ты сам станешь богатым. Ты слышишь меня?
— Да, слышу.
— Ты ведь бываешь на здешних вечеринках, не так ли?
— Да, бываю.
— Не только с мексиканцами, а и с белыми тоже?
— И с теми и с другими, — ответил Рикардо с открытой улыбкой. — У иных американских семейств голова кругом идет, когда они слышат о том, с каких древних времен ведет свою историю род Манкосов. Мужчины, особенно те, кто помоложе, обычно отфыркиваются, зато дамы и барышни слушают открыв рот.
— Это как раз то, что я и хотел услышать, — довольно заметил Бенн. — А теперь скажи-ка мне, не знаком ли ты с дочерью Джона Рейнджера?
— Это того, кого убили?
При этих словах Уильям Бенн нахмурился, и Хуана очень напугала такая перемена в выражении его лица.
— Зачем ты так говоришь? Ему дали возможность взять в руки оружие, но он не воспользовался ею.
— Когда опытный стрелок выступает против обычного человека, это всегда убийство, — возразил Рикардо.
— Рейнджер побывал, как минимум, в сотне схваток! — воскликнул Бенн.
— У него не было ни малейшего шанса, и вы это прекрасно знаете, — не сдавался Рикардо. — Представьте себе обычного среднего честного бизнесмена. Время от времени ему, конечно, приходится стрелять, но чаще всего наобум. Это никак нельзя назвать настоящей практикой. Иногда у него не выдерживают нервы, и он в ярости начинает палить по фарфоровым статуэткам, а после этого думает, что готов к настоящему бою. Он может быть смелым и отважным, но этого явно недостаточно, когда имеешь дело с профессионалом.