Пари с будущим
Шрифт:
— Теперь ты знаешь, что это была за секретная катапульта на Луне, — сказал Шива, скрещивая руки на груди и в то же время раздраженно постукивая друг о друга кончиками пальцев рук-манипуляторов. — Нас изначально пасли, как отару овец.
— Я даже не знал, что у Земли такой громадный военный арсенал… Для чего им это? Всего лишь ради нас? — пробормотал я, и Танцор угрюмо кивнул:
— Люди никогда не изменятся в своей основе, ложь и лицемерие — наши псевдонимы. Если судить по известному нам прошлому, то разве возможно представить, что из гнилого рахитика когда-нибудь вырастет доблестный богатырь?
— Тогда зачем мы всё это делаем? Ученые что, наивно считают, будто трудятся во имя светлого настоящего? Или, того хуже, — будущего?
— Во всяком случае, четыре года своей работы здесь я считал именно так, а сомневаться начал одновременно с твоим у нас появлением. Так, видать, совпало.
Я смотрел на карту и наблюдал безрадостную картину. Многогранник «Трийпуры» медленно вращался под прицелом баллист, со всех сторон обложенный военными судами. Где-то в глубине станции, внутри ее «ядра» — скорее всего, автономного, на случай гибели внешних секторов, «Беты» и «Омеги», — сидят сейчас под арестом Аури с Варуной, и судьба их никому не известна. А в дремучем прошлом остался лежать под развалинами Чертова сарая мой чер Денис Стрельцов, и там же мучается от угроз Стяжателя бедная Ленка, с ума сходящая от страха за жизнь своей дочери. И мы, заложники маленького рукотворного шарика посреди равнодушной космической пустыни, уже ничем более не сможем им помочь…
Эти мысли промчались ураганом, и я захлопнул за ними дверь, чтобы не вернулись. В голове вдруг стало ясно-ясно.
— Экстренно сзываем все группы к нам в ангар, пропуск усложнить анализом рисунка сетчатки глаза, при малейшем подозрении проводим через генетическую проверку на лишнюю информацию кода, — мой голос звучал странно, не знакомо мне самому, словно бы со стороны, а тело и разум обволакивало ледяное спокойствие.
Шива не возражал, мы думали с ним в унисон. Он включил общую систему оповещения, и очень быстро к нам стали подтягиваться «наджо» из параллельных групп.
Я отозвал Шиву к себе в техкомнатушку:
— Скажешь им, что мы саботируем работу и выдвинем ультиматум: выпустить заложников из «Альфы» и убрать от станции свои пукалки. А потом…
— А сам почему сказать не хочешь? — прервал меня Танцор.
— Ты представительный и давно работаешь на станции.
Шива усмехнулся и пожал плечами:
— Не привык я к суфлерам, знаешь.
— Когда ты притворялся богами, политиками и революционерами, мое суфлерство тебя что-то не смущало! Вперед — и до победы!
Что я могу поделать: худо у меня с ораторским искусством, а сейчас не время проявлять косноязычие. Но и Шива еще не совсем собрался с мыслями. Мы не знали всех фактов, и это осложняло задачу.
Наконец в нашем ангаре собрались все полсотни Исполнителей, если считать нас с Шивой и вычесть отсутствующих Уму и Савитри. Стоял гомон, все задавали друг другу вопросы, ответы на которые не знали. Многие тревожно поглядывали на развернутую карту-обзорник, где светились крейсеры и персоналки, окружившие станцию, как стервятники полудохлого слона.
— Все вы увидели только что истинное лицо нашего настоящего — то есть закулисного — руководства, — заговорил тогда Шива, тщательно подбирая слова и оттого медленнее обычного. — Нас убеждали, что все жертвы, приносимые «Трийпуре»: потраченные на нескончаемую суетливую работу годы, бесконечный риск, разлука с близкими людьми, вынужденность скрывать от них род наших занятий или лгать им, — мы приносим во имя благополучия нынешней цивилизации. Честной. Мирной. Исповедующей единство духа, воли и разума. Нас убеждали, что иначе якобы нельзя: без мрачного прошлого не получить опыта для строительства светлого настоящего, поэтому алтарь ждет новые жертвы, будьте добры приобщиться. И мы приобщались. Мы мчались, как белки в колесе.
Танцор указал в сторону зооуголка Савитри, где именно в эти минуты бельчонок решил поразмять косточки на своем тренажере. Исполнители внимательно слушали его, скучившись вокруг нас у моей «рубки». По выражению на многих лицах я заметил, что для подавляющего большинства все это уже не открытие. Были среди них и пожилые, которым до пенсии оставалось всего ничего, и юнцы вроде нас. Да, быстро же стала изживать себя идеология на «Трийпуре» — и полвека не прошло!
Шива продолжал:
— Мне сейчас стыдно вспоминать свою наивность, но я долго верил, что иначе нельзя. Однако мои глаза поневоле видели то, что отличалось от красивых слов. Когда произошел несчастный случай и мы наконец занялись по-настоящему достойной деятельностью, наше теневое руководство этот простой разозлил. Как видите — они бросили на нас столько техники, что ею можно разнести в клочья саму Луну, не говоря уже о «Трийпуре». Пока они исключительно бряцают оружием. Как они поступят дальше — непонятно. Мы обязаны сделать наш ход и по возможности предупредить их силовое вмешательство. Дать понять, что просто так они своего не добьются.
— И как мы избежим компромиссов? — уточнила синеглазая Тэа, возглавлявшая седьмую группу.
— Скорее, мы просто не станем ничего делать. Вообще ничего. Во всяком случае, до тех пор, пока они не выполнят наши требования: вернуть из заложников Варуну и профессора Аури и убраться со своими драндулетами подальше от станции.
— Аури и Варуна в заложниках?! — пробежал смятенный ропот.
Тэа подбоченилась:
— Ты хочешь сказать, что нашим ответным ходом будет саботаж?
— «Омега» мы или не «Омега»? — подмигнул ей тогда Шива.
Они были поразительно похожи между собой и понимали друг друга с полуслова. Еще бы они не понимали, будучи не просто родными братом и сестрой, а двойняшками! Теперь я знаю, как будет выглядеть валькирия-Светланка Еремеева, когда вырастет… Если вырастет… Если вырастет, не застряв в очередной головоломной петле времени, которую нам всем уготовила таинственная сила, персонифицировавшаяся в Стяжателе.
— Что ж, гулять так гулять! — согласилась Тэа, сдергивая со лба обруч-сенсорник и встряхивая светло-русыми кудрями. Волосы ее свободно рассыпались по плечам, закрыли лопатки, и не я один как очарованный следил за преображением.
Глядя на Тэу, Исполнители, а особенно женщины, начали избавляться от надоевшей техники. И вот уже наш ангар превратился в банкетный зал на пятьдесят персон, кругом мелькали роботы бытобеспечения, сервируя столы. Мы затеяли пир во время чумы.
Гулянка была в самом разгаре. Имитировать алкогольное опьянение без единой капли спиртного поначалу удавалось далеко не всем. Но со временем командный дух охватил всех «наджо» сектора. Мы горланили песни, многие затевали драки, выглядевшие со стороны вполне натурально. Настолько натурально, что иногда заигравшихся приходилось растаскивать в разные стороны. Толпы праздных гуляк бродили из ангара в ангар — «по гостям». И нам было плевать, что все помещения совершенно одинаковы и это хождение не имеет практического смысла. Мы драли глотки, припоминая песни всех времен и народностей, с которыми когда-либо приходилось сталкиваться во время циклизаций. Особенно заливался Шива, чудовищно перевирая слова «нашей, пожарницкой». То есть — «Сон Степана Разина»: