Пари с будущим
Шрифт:
По этим фразам я понял, что нахожусь перед министром в виде голографической проекции, поэтому никакой тени от меня не падает, а солнечные лучи, беспрепятственно проходя сквозь изображение, слепили Мназона.
— Я должен вам кое-что передать. Но взять это сможете только вы сам. Пойдите сюда, господин Агни.
Министр коснулся браслета, и передо мной выросло что-то наподобие голографической арки. Она переливалась семью цветами. Я посмотрел на старика.
— Просто пройдите сквозь нее, — подсказал он.
Сделав это, я почувствовал покалывания в своем настоящем теле, которым до этого момента по привычке считал проекционное и заметил различия только теперь, осознав некоторую свою раздвоенность.
— Когда вернетесь, считаете полученную информацию. Доступ к ней есть только у вас.
— Министр, «Трийпура» захвачена…
— Да, я знаю, — вздохнул он. — Я и сам нынче нахожусь под арестом, и лишь благодаря организованному вами тайному каналу вы сейчас здесь, иначе наш контакт был бы невозможен.
— Вы под арестом?
— Да. Министерство захвачено, как и ваша станция.
— Почему военные взбунтовались?
— Это не военные. В большинстве своем это асура-ятты. Стяжатель находится на «Трийпуре». Он долгое время пребывал в теле одного из министерских людей, но совсем недавно оставил его.
— Это был Эрих-Грегор Шутте?
— Да.
— И вы знали об этом?
— Я - нет. Те же, кого он внедрил к нам и кто затем внедрил Шутте на «Трийпуру» — безусловно. Возвращайтесь, Агни. Возвращайтесь и ознакомьтесь с информацией.
— Эту информацию вам подбросил Виллар?
— Нет, эту информацию «подбросили» мне вы сами. Прощайте.
— Что дальше? — спросила Савитри, едва я очнулся.
— Шутте был носителем для Стяжателя.
Она замерла, переваривая услышанное.
— Тогда понятно, — сказала в итоге. — И где он теперь?
— Здесь, Савитри. Где-то здесь, среди нас, на станции. Сейчас мне нужно как-то добраться до информации, которую внедрили в мою проекцию.
— Информацию передали через голограмму?
— Да.
Она одобрительно хмыкнула, но ничего не сказала.
Я обратился к своему инфокристаллу, но он не выдавал никаких оповещений о новых данных. Вот славно! Теперь я обладатель информации, к которой даже не знаю, как подступиться!
— Савитри, я могу попросить тебя об одной вещи? Только ты должна дать мне слово, что не будешь слишком при этом разгоняться…
— Гипноз?
— Да. Но ты просто погрузи меня в него — и все. И если заметишь что-то подозрительное — тут же буди.
— Ладно.
Она была так собранна и серьезна, и я подумал, что надо бы как-то ее отвлечь от нехороших мыслей.
— Мы вытащим Варуну, — сказал я ей. — Министр сказал, что эту информацию каким-то образом подбросил ему я сам. Такого не может быть, но все-таки вдруг кто-то сделал это от моего имени, и она всем нам поможет выпутаться?
Савитри напряглась. Когда я попробовал обнять ее, она вдруг сжалась и отстранилась.
— Ты что?
— Министр сказал, что это сделал ты сам. Передал информацию. Самому себе… — медленно заговорила она. — Именно так действует Стяжатель…
Она прижала руку к губам, и я увидел, что запястье ее покрылось гусиной кожей, а в глазах, снова оживших, стынет ужас.
Тут до меня дошло.
— Ты думаешь, что я Стя… ты думаешь, что я асура, который… Но подумай сама…
А если она права? Если я всего лишь носитель этой мрази и сам до поры не подозреваю о собственной сущности? Савитри говорила, что в центре груди у меня пустота — а она не видит двух вещей: белого цвета и отсутствия всех возможных цветов… Я носитель асуры, который выбивает всех соперников, беспрепятственно перемещаясь по всей исторической реальности? Шутте переправил его мне пять дней назад через Шиву, и я стал тенью? Всё сходилось. Мысли метались, и среди них мелькали самые страшные — о том, что смогу сделать я, бесправный по сути человечишко, болванка, чтобы избавить их всех от присутствия Стяжателя, и в силах ли я буду сделать это с собой… Но если меня не станет, он всего лишь переберется в другого, для него это не препятствие…
И тут я услышал тихий голос. Да-да, я услышал прямо в своей воспаленной голове тихий голос, который не был, совершенно точно не был моими собственными мыслями:
— Может быть, ты уже прекратишь истерику, и вы начнете гипноз?
Голос отрезвил меня. Наверное, это был Стяжатель, и впервые за все это время он решил себя выдать.
— Я хочу узнать всю правду, — сказал я Савитри. — Какой бы она ни оказалась. Зафиксируй меня накрепко в кресле, а если заметишь что-то подозрительное — беги и блокируй кабинет. Блокируй намертво, на все уровни. Только не убей, это опасно.
— Я не смогу тебя убить, — ответила она, сутулясь, и повела рукой в сторону кресла. — Садись.
Кресло сжало меня в своих объятиях: Савитри активировала все фиксирующие устройства, предусмотренные конструкцией.
— Я начинаю.
Она заговорила, и я поплыл по волнам ее интонаций, не вслушиваясь в слова. Стало вдруг так же светло и радостно, как во время перехода в «Тандаве». «Мир — это иллюзия, иллюзия, иллюзия…» — звучал монотонный напев.
…Я должен догнать его! Если в этот мир попадет он, всё кончится катастрофой!
И я несся сквозь нестерпимое физическое пространство, сжигая последние силы. Непривычная среда ела меня, а извергам все нипочем.
Я тогда не знал еще названия этому полному препятствий пространству, состоявшему из упорядоченных структур и создававшему формы. Моя цель была все ближе, я ломился к ней, не разбирая пути.
Вот наконец он на расстоянии одного рывка. Мы сцепляемся, и я, подавляя его волю сетью своей энергии, осознаю, как же тяжело мне будет двигаться в обратном направлении, да еще и не одному…