Пари с будущим
Шрифт:
— Ее вообще не было, — ответила Стелла-Савитри, на ходу пытаясь отряхнуть мою одежду. — Ты куда? Нам направо.
— А щенок был? Я же слышал его!
— Щенок — был. Но он давно уже тут околачивается, и хозяев мы не видели.
— Его засыпало.
— Жаль.
Машину она предусмотрительно оставила за кустами у одного из частных домиков. С дороги ее маленький серебристый «Ярис» видно не было — вот я, приближаясь тогда к Чертову сараю, и не заметил ничего подозрительного. Толстая девчонка была наваждением, а вместо нее мне морочила голову сама Савитри…
—
— А что? — она воззрилась на меня в точности так, как делала это без посредства глаз, когда была доком на «Трийпуре». Аж мурашки по коже. Вряд ли это умеет настоящая Стелла Вейде.
— А догадайся!
— Блин, товарищ Стрельцов, в отличие от вайшвы Агни вы решительно не подходите для этой миссии! Поскольку мысли ваши всегда пребывают на метр ниже того места, где они должны находиться!
Спорить я не стал, только пробурчал под нос, что кое-кто мог бы для таких миссий изредка надевать нижнее белье, и тогда мысли даже у товарища Стрельцова будут пребывать исключительно в отведенных для них местах.
— Подожди! — остановила она меня, когда я уже собирался садиться в машину. — Для начала посмотри на себя.
Я заглянул в боковое зеркало и поневоле затрясся от хохота. Физиономия была, как у нырнувшего в гипс хулигана из старой комедии про Шурика, всклокоченные волосы собрали в себя, кажется, все цементное крошево, какое только могла унести голова, а насчет одежды я и подавно промолчу. На левом виске краснела свежая ссадина.
— Это у нас с тобой уже становится традицией, — подметила Стелла. — Но моря тут нет, а барахтаться в пруду некогда. Поэтому — версия-лайт!
Она извлекла автомобильную щетку, вытащила бутылку с минеральной водой и беззастенчиво принялась меня чистить, как кавалерийского коня в стойле.
— Ладно, ладно, я уже сияю!
В качестве завершающего штриха Стелла заклеила промытую ссадину пластырем, затем мы прыгнули в «Ярис» и рванули к городу.
— Ну и как тебе? — спросил я по дороге.
Не отвлекаясь, Савитри уточнила, что именно.
— Как чувствуешь себя в этом облике?
— Даже не знаю, что сказать. Обоняние на нуле, слух слабенький, тактильное восприятие посредственное… Чувствую себя ущербной. Но через пару часов это пройдет, я привыкну.
— А я теперь про свой бок все время забываю…
— И ты привыкнешь, — флегматично откликнулась напарница.
— «Боже мой, какая же вы зануда»!
Мы мчались к Ленкиному дому. Савитри нет-нет да к чему-то прислушивалась: связь с нашим координатором у нас происходила через нее, а я существовал здесь как бы вне системы.
Бросив «тойотку» со стороны улицы, мы направились к арке во двор. Ятту, околачивавшегося у подъезда в ожидании приезда Лены, я узнал сразу. Неприметный крепыш моего примерно возраста, какой-то неприязни к нему я, как ни удивительно, не ощутил. Вполне вероятно, что некоторые из них теперь хорошо умеют скрывать свою истинную сущность.
Стелла походкой «от бедра» отправилась в сторону ятты. Он оторопел. Как
Девушка энергично продефилировала перед ним, а там, под тесноватой футболкой, у нее при ходьбе всё обрисовывалось и заманчиво колыхалось, магнитом притягивая мужские взоры. Ятта, будто на аркане, засеменил вслед за нею, хоть Стелла в его сторону даже не взглянула. Полминуты транса — и крепыш благополучно шмыгнул вслед за нею в угловой подъезд. Выждав несколько секунд, я последовал за ними. Это был единственный подъезд в Ленкином доме, до сих пор не запакованный дверью с кодовым замком. Мелькнула мысль, что если я буду нерасторопен и этот черт успеет воткнуть мне в «солнышко» свой увесистый кулак, то моя спутница окажется в серьезной опасности: боль просто вырубит меня.
Сверху раздался стук разъехавшихся дверей лифта.
— Вам на какой этаж? — голос Савитри.
— С вами, девушка, с вами!
Забыв о нытье в боку, я взлетел на площадку. Савитри изящным движением выскользнула из-под граблей асуры и побежала выше на пролет. Готовый в любой момент уклониться от удара, я спросил крепыша:
— Ничего не хочешь мне сказать напоследок, ятта?
— Ты кто? — хмуро буркнул тип, расталкивая захлопывающиеся створки дверей и выходя из лифта. — Чё, проблемы нужны?
Потом произошло необычное: мои руки поднялись, будто сами собой, в воображении возникла сеть, и видеть всё окружающее я стал иначе — как под электронным микроскопом. Мир состоял из молекулярных структур, и только асура, бьющийся сейчас в незримой сети, не был материален. Чернущая тень. Ничуть не отличимая от той, которую мне… Агни… пришлось спалить на «Трийпуре».
Время замерло. На этот раз я осознанно совершил преобразование вещества. Миг — и тень вспыхнула в тысячеградусном пламени.
И вот мы с Савитри уже стоим над бессознательным телом парня возле опаленных дочерна почтовых ящиков, а до меня все еще доносится яростный вопль сожженного асуры и вонь рассыпавшихся белым пеплом газет. Пол задрожал под ногами, полуотломанные дверцы почтовиков жалобно скрипнули, качаясь от землетрясения.
— Знай свое место… — пробормотал я, цитируя фразу из старой-старой сказки. Сама сорвалась с языка.
— Идем. Шива уже отпустил девчонок, они скоро будут тут.
— Ты слышала его вопль? — я кивнул на бывшего носителя асура-ятты; после вспышки, которую я нарочно отвел в сторону от человека, у него лишь опалило брови и волосы надо лбом, да и то из-за моей неловкости. — Думал — оглохну…
— Нет. Я слышала только его мат. Меня умиляет их твердокаменная вера в собственную неотразимость. Что с ним будет дальше?
— Давай посадим его у стеночки, чтобы чего доброго не захлебнулся, и свалим отсюда.
Мы не без труда подтащили тело этого бычка к ближайшей стенке, привалили к холодному радиатору, а Савитри на всякий случай еще и расстегнула пуговицу у ворота его рубашки. Землетрясение как раз прекратилось.
— Так что с ним будет без соседства ятты? — повторила Савитри, когда мы выскользнули из злополучного подъезда.