Пари с будущим
Шрифт:
— …и под хвост не заглядывают, — ни секунды не смутившись, парировал клоун Виллара.
— Ладно, убедили! Спасибо за старания! — профессор пожал руку художнику. — А вы у нас… кем, простите, будете?..
— Я из ассистентов.
— Из новеньких?
— Ну, не совсем… Я…
— Вот то-то я вас и не узнаю! — не дослушав и перебив, воскликнул Виллар и отдал картину Грегору Шутте. Прошу прощения: Эриху-Грегору Шутте. — Вы молодец, я приветствую творческое начало, столь необходимое при вашем роде занятий!..
Художник приободрился.
— Думаю, в секторе «Бета» данное произведение искусства будет более уместно, — продолжал руководитель «Альфы», бросая взгляд на Аури.
Ее длинное лицо вытянулось еще сильнее:
— Ну что вы, Жан, право слово! — она аккуратно отодвинула от себя картину, протянутую клоуном Виллара. — Мы не заслужили такой чести. А над вашим рабочим столом она займет приличествующее ей место! Ну и, в конце концов, дареное не дарят!
— Да ничего, ничего, — вмешался и сам автор полотна, — я нисколько не против!
— Да нет же, как можно! — расшаркиваясь. Аури все же не забывала отстранять от себя назойливого Шутте.
— Ну, вы-то не слишком придерживались этого постулата в личной жизни, любезнейшая профессор Аури, — мурлыкнула «тень» Виллара, улучив момент, когда вдруг наступила тишина. — Разве не так?
Аури развернулась к Шутте:
— Извольте пояснить!
Мне, изрядно утомленному их великосветскими изысками речи и уже почти потерявшему нить беседы, вдруг стало как-то неуютно. Я ощутил в воздухе запах и привкус озона близящейся грозы, а посмотрев на мечущую молнии Аури, убедился, что так и есть: ненастье не за горами.
— Ну как же, как же, вы разве не передарили свой подарочек на воспитание государству? Во имя, так сказать, грядущей карьерки?
— Эрих, замолчи! — прошипел Виллар, багровея не то от стыда, не то от ярости.
— Эрих-Грегор, пожалуйста, ко мне обращаться! И — что? Я не прав, Жан-Огюстен? Разве я не прав?
Аури сложила руки на груди, гордо откинула большую черноволосую голову и усмехнулась:
— Продолжайте, продолжайте, любезный!
Но я, стоя почти у нее за спиной, заметил, как она впилась ногтями в собственные локти.
— Ну так отрицайте, Дэджи! — насмешничал Шутте. — Говоря одно, вы поступаете совсем иначе! Не помните, как это называется в миру? Нет? Ну так я подскажу. Первый слог: «хан»…
Окружающие зароптали. Виллар как-то беспомощно шнырял глазами, как тогда, на дневниковой записи. А из глотки чувствующего себя хозяином положения клоуна-соглядатая так и сыпались отрывистые фразы, и голос был уже не мятно-карамельным, а злым и резким. Как там, у беседки.
— Второй: «жес»… Ну? Продолжите? Третий…
Я не выдержал первым. Кажется, оттолкнул по пути саму Аури. Схватил мерзавца за воротник и что было силы вмазал ему кулаком по зубам, замахнулся еще, но меня задержали, стали оттаскивать, кто-то охал, кто-то одобрительно восклицал, а меня трясло от бешенства, и все происходило будто не со мной.
И в какой-то миг я увидел окровавленную рожу Шутте. Он улыбался. А потом его губы зашевелились, и я неведомо как услышал: «Ты такой же, как я!»
— Ну что вы, в самом деле, как мальчик, — укоризненно бубнила Аури, прижимая носовой платок к разбитым костяшкам моего кулака. — Вот от вас, Агни, я такого не ожидала…
— Зайдете ко мне по возвращении на станцию, — процедил в мой адрес Виллар, следуя за уводимым под руки Шутте: самые рьяные сотрудники суетились вокруг клоуна так, будто ему, по крайней мере, проломили череп.
Я кивнул. У входа показались Шива и Ума. Они недоуменно разглядывали нас, и за их плечами напирали любопытные, сбежавшиеся на подозрительный шум.
— Уволит, с него станется, — пробормотал кто-то в толпе возле нас. — И не таких увольняли!
Варуна ободрительно положил мне ладонь на плечо.
Обратно мы летели впятером, полным составом команды. Сначала все молчали, потом Шива повернулся в мою сторону и, показав большой палец, высказался:
— Пусть только попробуют уволить! Тогда и я уйду.
Я не поверил ушам.
— И я, — подхватила Ума.
Все — Варуна в том числе — посмотрели на Савитри. Та, не глядя на нас, вдруг потянулась через кресло отца и пожала мне руку:
— И я уйду, если попробуют, — шепнула своим потрясающим голосом.
У меня тут же унялась боль в рассаженных костяшках, а я почти растаял от благодарности к ним ко всем за поддержку. Даже если их обещание саботировать работу окажется просто сотрясанием воздуха, как всегда происходило и происходит в реальной жизни.
— Представляю себе, что тут будет, — покачал головой Варуна. — Потерять за раз целый боекомплект ведущих Исполнителей — это, скажу я вам, круто даже для такого самодура, как Виллар! А мне вот теперь стыдно: какого хрена это сделал не я?! Старый олух… Жуть до чего стыдно. Агни, я хочу, чтобы ты знал и не составил превратного мнения о профессоре Аури. У Дэджи на Земле есть сын. Много лет назад, когда ему было меньше лет, чем вам сейчас — восемнадцать или девятнадцать — перед нею встал вопрос о работе на «Трийпуре». Ее сын не был склонен к техническим наукам и отказался лететь с нею. Он остался доучиваться, а Дэджи отправилась сюда. Видятся они теперь редко, как мы все со своими близкими… И ее, конечно, это угнетает, тем более из-за такой долгой разлуки между ними появилось неизбежное отчуждение. Поэтому-то она так легко и повелась на провокацию негодяя. Это в стиле Шутте — перевернуть все с ног на голову и утрировать, выдать полуложь-полуправду за истину и провозгласить ее во всеуслышание.
— Я в профессоре Аури и не сомневался.
— Ну и правильно. Она добрая тетка, — заулыбался мой наставник. — А тебя взяла под крыло, потому что ты ей, видно, очень напоминаешь ее сына. Не такого, какой он сейчас, а тогдашнего. Сейчас-то ему уже хорошо за сорок, наверное. А в юности действительно было что-то общее, насколько его помню…
Я едва сдержал себя от нетактично-удивленного вопроса, сколько же тогда ей самой. Мне-то всегда казалось, что чуть больше пятидесяти.
«Трийпура» еще не успела отбыть к своей обычной точке прикрепления на орбите, как я сидел в своей каюте и собирал немногочисленные вещи. Где-то у меня в кристалле были на всякий случай записаны формы различных, принятых здесь и только здесь, заявлений. В том числе на увольнение. В связи с секретностью проекта, отделаться стандартной отпиской было невозможно.