Пари с будущим
Шрифт:
— Аури ничего не знает ни о каких военных установках на Луне, — сказал мой наставник. — Мы поговорили с ней.
— Значит, это все-таки проявилось из прошлого? — наслаждаясь легкостью и бегом, уточнил я.
— Да вот как-то не похоже… Не характерно для порыва, я бы так сказал…
— А что характерно для порыва?
Он перешел на шаг:
— Невозможность контакта. Они видят нас, мы видим их, но физический контакт невозможен. То есть даже начни они с перепугу стрелять, наш виман никак не отреагировал бы на их баллисту, а ее удар не принес бы нам никакого вреда, поскольку произошел тысячи лет назад. И это только первая примета порыва.
— А вторая?
— Вторая — как правило, маркер. Его изумрудное свечение невозможно не заметить,
— Что сказала профессор Аури?
Варуна повел плечом:
— Что будут разбираться, что еще она может сказать…
Я прибавил темп. Мой наставник же, напротив, пошел еще медленнее по своему полотну. Судя по мокрой майке, он пришел сюда намного раньше меня — вероятно, тоже выпустить пар. А у меня еще не выступила и первая испарина.
— Варуна, вы упомянули о какой-то петле времени в эпоху таких же катапульт…
— Не уверен, что таких же, но модус операнди [13] у них схож.
— Вы обещали при случае рассказать. Можно считать, что сейчас тот самый случай?
Он фыркнул и, покрутив рукой, как будто хотел изобразить ползущую змею, рассмеялся:
— Ужом, ужом! Ну как тут от тебя отбояриться?! Есть сведения, что скачок во времени совершался и в древности, в результате нарушения работы некоего полумифического прибора, о котором сейчас мало что известно. Предположительно это было устройство для мгновенного перенесения в пространстве, и оно отчего-то вышло из строя. И вот в результате того скачка во времени образовалась так называемая «петля», в которую и ушла одна из множественных веток развития событий. Темповояжеры и их мир по сей день находятся внутри вселенной-петли. Но это лишь гипотеза.
13
Modus operandi — (лат.) образ (способ, принцип) действия
— Как же мы узнали о петле, если находящиеся внутри нее не могут сообщаться с другой веткой?
— Видишь ли, в чем дело… Могут. Могли, во всяком случае. Но ни к чему хорошему это не привело, потому что в те времена и жители нашей ветки были дикарями. Они, в общем-то, рванули туда только затем, чтобы заполучить новые территории, потому как тогда никакого учета за численностью населения не велось. Так вот, в той войне и применялись похожие по описанию баллисты. Конечно, если всё это не просто легенда…
— Странно.
— Что?
— Странно, имея «Тандаву» под рукой, не узнать до мелочей такие важные сведения…
— В том-то и дело! Всё, что относится к петле — это область затемнения. Петля не позволяет переброску суры, полностью исключает создание переходного коридора. Да никаких действий она теперь не позволяет! Такое впечатление, что пространство-время там вывернулось по отношению к нам наизнанку. Приобрело противоположные качества. Как материя и антиматерия, как суры и асуры… Поэтому период Зеркальной войны для нас — темное пятно.
— Какой войны?
— Зеркальной. Или Войны Теней. Потому что по ту и эту сторону миры населяли двойники, то есть одни и те же люди, существовавшие в различных ипостасях [14] …
— И как они там, в петле, живут? Всё время проживают одно и то же?
— Если и так, то они об этом не подозревают. Это наподобие зацикленной записи музыки.
— Колесо…
— Колесо Сансары, — Варуна кивнул и снова побежал. — Колесо вечного, но бесплодного перерождения…
14
Подробнее о Зеркальной войне можно прочесть в романах «Тень Уробороса» и «Режим бога». Нынешний роман к тому циклу отношения не имеет, и это единственная точка соприкосновения между ними.
Я посмотрел под ноги себе и ему и вспомнил белку, вот так же, как и мы сейчас, бегавшую в своем колесе на одном и том же месте. Да, не хотел бы я оказаться в мире из временной петли… С другой стороны, кто сказал, что мы здесь не сидим в такой же петле, а они, антиподы, не считают нас узниками темпорального парадокса?
— Савитри надеется найти способ прояснить сознание людей, — вспомнив наш с нею разговор у зооуголка, сказал я.
— Да, это у нее идея-фикс. Знаешь что… Ты приостановись-ка… — Варуна оперся локтями на поручень и подался в мою сторону. — Ты приглядывай за ней, когда я улечу домой. Ее нужно иногда останавливать, чтобы не увлекалась.
— Постараюсь, но только я для нее не авторитет.
— Это еще неизвестно, кто для нее авторитет, кто нет. Она не может видеть, во что ты одет и какие маски прицепляешь, чтобы понравиться, например, девчонкам. Но видит суть. И от этого зависит, кого она подпустит к себе ближе, а от кого вообще сбежит.
Что-то, предчувствию подобное, шевельнулось в душе.
— Почему она не может видеть, во что я одет? — насторожился я, пытаясь ухватить догадку, но не успел, и Варуна ответил:
— Она слепорожденная. Мы ничего не смогли поделать, сколько ни пытались. А когда поняли, что она гораздо лучше видит иным способом, чем могла бы видеть глазами, то и вовсе перестали ее мучить, таскать по врачам, обследованиям. Тем более, медики не могли установить причину, а многие серьезные светила и подавно считали, что это не отклонение и не болезнь, а просто уникальное проявление способностей мозга. У нее врожденное умение воспринимать окружающее непосредственно сознанием. Она видит всё и сразу — позади, сверху, снизу — ей не нужен для этого свет, она увидит в дыму и в тумане так же, как в чистом прозрачном воздухе. Но своим, особым, образом. Я даже толком и не представляю, какими она рисует себе всех нас.
Теперь понятно, почему она так обиделась на мой глупый вопрос. Вот я дурак!
— Но просто так ничего не дается… — с горечью продолжал отец Савитри. — Ради этого девочка задействует возможности мозга на все сто процентов. Ты ведь понимаешь, к чему это может привести?
Я покачал головой. Он только вздохнул:
— Мы умираем не потому, что у нас изнашиваются органы. Любой орган в наше время можно заменить выращенным трансплантатом с собственным ДНК, практически любой недуг — вылечить. Но заменить мозг, сохранив при этом полноценную личность человека, медицина бессильна. И, наверное, будет бессильна всегда. Тут что-то сверх. Что-то непостижимое, незаменяемое. Может быть, это заложено в наш код, чтобы мы не смогли преодолеть старение и смерть тела? Обновление клеток замедляется, а для мозга это гибель. Когда сгорает мозг, а тело умирает, то личность-сознание должно искать новую оболочку. Видимо, на этом зиждется базовый принцип круговорота жизни. Бессмертия и вечного двигателя быть не должно. У всех умирание происходит в глубокой старости естественным путем — постепенно. А вот Савитри иногда, если ей приходится сильно напрячь все ресурсы организма, сжигает нейроны и глиальные клетки мозга с немыслимой скоростью. Иными словами, умереть она может в любой момент, если процесс пойдет по нарастающей и если его не прервать. Просто не успеют обновиться клетки…
— Уф… я не знал, что всё это так…
— Об этом мало кто знает — только круг доверенных лиц, которых я рекомендовал тебе: Аури, Шива, Ума… Больше никто. Она не хочет, чтобы знали. Остановить ее нетрудно, просто нужно вовремя это сделать… Поскольку меня рядом не будет, поручаю эту миссию тебе. Но не сочти это обузой, всё гораздо проще.
— Хорошо, я всё сделаю.
— Ты уже переехал в наш сектор?
— Еще нет.
— Ну так иди собирайся! Завтра уже работать!
И я с удовольствием вспомнил, что вещи свои предусмотрительно собрал, ожидая увольнения.