Парижское приключение
Шрифт:
— Хорошо. Я останусь, но мне не нравятся ваши командные методы.
Он весело рассмеялся.
— Методы не имеют значения, если они приводят к желаемому результату.
Когда они вернулись в отель, Леон сказал, что пока она здесь, она будет носить это манто.
— Оно несколько более стильное, чем ваше, — вежливо сказал он. Рени подавила усмешку, — ее шубка по сравнению с этой норкой не стоила ничего, и казалась ей нелепой. — Мадам Ламартин принесет вам другое платье для завтрашнего вечера.
— О monsieur, но… — протестующе начала Рени.
— Довольно! — нетерпеливо прервал он. — Мои манекенщицы должны поддерживать репутацию моего салона. Пока вы в этом отеле, вы будете все время на виду.
Она поняла, что Леон был прав, когда, управившись с petit de jeuner [7] Рени спустилась в холл и все взгляды обратились к ней: женщины смотрели оценивающе, мужчины — искоса. Она была рада тому, что находится под покровительством мадам Ламартин. Селеста продолжала игнорировать ее, делая вид, что не понимает ни ее английского, ни ее французского. Лишь одна девушка — манекенщица толстяка Демонте — была настроена более дружелюбно. Она подошла к Рени, стоящей в углу холла, и заговорила с ней по-английски, коверкая слова.
7
Завтрак (франц.).
— Тебе страшно повезло, что ты работаешь у месье Себастьена, — сказала она. — Он хорошо обращается со своими людьми. Месье Демонте жадный, он скряга: у тебя лучший номер, а мы живем на чердаке.
Рени было странно слышать что в «Эрмитаже» есть чердаки, и она заподозрила, что девушка несколько преувеличивает. Карин разглядывала ее с откровенным любопытством.
— Это так романтично… Месье переплывает бухту, чтобы увидеть тебя, и тут же приглашает на работу.
Итак, эта история стала всеобщим достоянием. Рени подозревала, что все это было не более чем рекламным трюком — от Леона можно было ждать всего.
— И ты так похожа на Туанет, — продолжала говорить Карин. — Ой, он был просто бешеный, когда потерял ее. Весь Париж знает эту историю.
— Туанет? — удивленно переспросила Рени. — А кто она?
— Ты никогда не слышала о Туанет? О самой очаровательной модели Парижа? Он заметил ее в магазине, она там работала, и вместе со своими платьями он создал ее. Она была его любимой манекенщицей, а потом что-то случилось — какая-то авария, она болела и — пф-ф! — все кончено.
— Какой ужас! — Рени была потрясена.
— Да, это очень печальная история. Бедная Туанет. Она была такая милая, такая веселая, и вот. — Карин развела руками, и Рени сообразила, что жест означает смерть девушки.
— Месье Себастьен очень страдает, — закончила Карин.
Рени с удивлением осознала, что испытывает острую ревность. «С ума сошла! — обругала она себя. — Он безразличен мне, абсолютно безразличен».
— Они были любовниками? — резко спросила она.
— Кто знает? — пожала плечами Карин. — Может да, а может и нет. Но сейчас он нашел тебя и будет счастлив.
«Будет ли? — думала Рени. — Он удерживает меня, чтобы я во всех отношениях заменила собой его умершую красотку!» Но почему-то откровения Карин расстроили ее, хотя она и говорила себе, что невозможно представить, чтобы у Леона никого не было, — у такого мужчины, как он, наверняка, в каждом quarter [8] по bien-aimee [9] .
8
Квартал (франц.).
9
Подружка (франц.).
Улучив свободную минуту, Рени написала домой письмо. Она подробно описала матери все свои приключения, слегка приуменьшив роль Леона. Она знала, что ее мать ничем не отличается от других матерей, и с такой же поспешностью, как и другие, готова делать выводы в отношении любого мужчины, появившегося рядом с ее дочерью. Она написала письмо и Барри, лишь вкратце упомянув профессиональные достоинства Леона и опустив обстоятельства их встречи и подробности их вечернего выезда. Она предусмотрительно описала Леона как мужчину пожилого и непривлекательного. Барри был склонен к ревности и не стоило возбуждать его подозрений, которые не имели бы под собой никаких оснований и лишили бы его покоя.
Кристине и Майку она отправила цветные открытки с видами Ла Боля на фоне неправдоподобно-голубого неба и моря, зная, что им придутся по вкусу заграничные виды.
По мере того как длился этот день, Рени начинала понимать цель представления. Леон порхал меж гостей, расточая обаятельные улыбки и договариваясь о встречах, и в его записной книжке появлялось все больше адресов и телефонов. Как и большинство парижских модных домов, салон Себастьена существовал на выручку маленького магазинчика в цокольном этаже, где продавалась недорогая готовая одежда — но все же сердце Леона было отдано эксклюзивным моделям. Казалось, он целиком отдавался работе.
Рени пришла в голову праздная мысль. «Интересно, как это бывает, когда твой муж или жених так хорошо разбирается в женской одежде? Должно быть, с таким нелегко, но в то же время интересно». Барри никогда не обращал особого внимания на то, как она одета, если только она надевала то, что он называл хорошим.
В тот вечер она надела подготовленное для нее платье, на этот раз из темно-синего бархата. Прогуливаясь по холлу, она вдруг поняла, что ждет Леона. После показа он куда-то исчез с одной из своих клиенток и сейчас наверняка развлекал ее. Однако, уловив ход своих мыслей, она смутилась и пошла к лифту. Она сказала себе, что вовсе не ждет от него новых приглашений; но еще больше ей не хотелось дать ему повод так думать.
Двери лифта открылись, и оттуда вышел Леон.
— Я подумал, вдруг вы здесь, — сказал он. — Мне нужно поговорить с вами. — Он повел ее в уединенное место в углу холла, отгороженное цветами. — Хотите выпить?
Она помотала головой.
— Только кофе, пожалуйста. — Если уж предстояло говорить с Леоном, то ей нужно иметь ясную голову. Однако, когда принесли кофе, то оказалось, что в него добавлен коньяк.
— Мадемуазель Торнтон, — сказал Леон, неожиданно прервав ни к чему не обязывающие фразы, — я очень вами доволен. Разумеется, вам немного недостает подготовки и опыта, но я смог бы сделать из вас великую манекенщицу.