Парижское приключение
Шрифт:
— Я отпущу его. Более того, я попытаюсь найти его семью и помочь ему, если вы пообещаете мне работать у меня в Париже.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Это шантаж? Он пожал плечами.
— Называйте это как хотите. Я говорил вам, что не выбираю средств, чтобы получить то, что мне нужно.
— Я презираю вас!
Он ничего не ответил, но кровь прилила к его лицу.
— А если я откажусь?
— Тогда, боюсь, мне придется передать полиции этого petit voleur [19] .
19
Воришка (франц.).
Словно в подтверждение его слов в конце улицы появились две фигуры в плащах и фуражках. Ребенок сжался и захныкал, обратив на Рени умоляющий взгляд. «Нет, — думала она, — он не сделает этого… А вдруг?…» Полицейские размеренным шагом приближались к ним. Ребенок дрожал от ужаса. У Рени сжалось сердце.
— Хорошо, — сказала она сквозь зубы. — Вы животное. Но я сделаю то, что вы хотите.
— Вы обещаете? Слово англичанки?
— Обещаю.
Он улыбнулся и взял мальчишку за руку, сказав ему что-то по-французски, и тот изумленно взглянул на Леона. Полицейские, поравнявшись с ними, подозрительно посмотрели в их сторону, и мальчишка вцепился в руку Леона. Рени не могла уловить смысл последовавшего диалога, но полицейские двинулись дальше с неудовлетворенным видом, а Леон повел своего нового протеже туда, где стояла его машина.
— Куда вы его ведете? — обеспокоенно спросила Рени.
— К нему домой. Хочу увидеть его семью. Возможно, мне удастся сделать из него пажа. Хотя в данный момент вид его совсем не располагает. Вам лучше держаться от него подальше, у него могут быть блохи.
Лицо мальчишки просияло, когда Леон приказал ему забраться в машину, но потом тень недоверия пробежала по нему. Однако Леон снова сказал ему что-то мягко и успокаивающе, и мальчишка опустился на кожаное сиденье сзади с выражением полного экстаза на лице.
Хижина, в которую он их привел, поражала своей нищетой. Внутри на каменном полу стоял стол и несколько массивных стульев. Их встретила какая-то женщина — ребенок называл ее «grand mere» [20] . Она набросилась на мальчика с бранью, но когда Леон, прервав ее, объяснил ей цель своего визита, она утихла. Она восприняла все его предложения сдержанно и с чувством собственного достоинства. Под конец разговора Леон положил на стол пачку купюр, на которые она покосилась с недоверием, и они вышли на улицу.
20
Бабушка (франц.).
— Что все это значит? — спросила Рени.
— Когда она отмоет и немного приоденет своего сыночка, он приедет ко мне в Париж. Придется мне заняться перевоспитанием маленьких воришек. Эти бретонцы страшно независимы, — она ничего не хочет для себя. Мальчишка, его зовут Пьер, гораздо старше, чем можно подумать, но не может получить работу, он хороший мальчик и так далее и тому подобное. Я уж не стал говорить ей, что поймал его, когда он хотел стащить мою зажигалку.
Рени молча забралась в машину. Было странно слышать эти слова от человека, который бессердечно хотел упрятать за решетку ребенка в конце концов только за то, что тот взял выпавшую вещь.
— Леон, — она невольно назвала его по имени, — ведь на самом деле вы не собирались сдать его в полицию?
— Почему же нет? — ответ последовал чересчур быстро.
— Я вам не верю.
— Но вы выполните свое обещание? — обеспокоено спросил он.
— Да, я сдержу свое слово.
Перспективы, открывавшиеся перед ней, дразнили и тревожили ее. Париж, мир высокой моды… И у Барри нет причин винить ее, она вынуждена ехать. Она отогнала от себя мысль, что ее рассказы о Пьере вряд ли встретят его понимание, скорее всего, он сочтет ее наивной дурочкой, но вспомнив умоляющий взгляд ребенка, она почувствовала, что сможет объяснить Барри все. Потом ее мысли приобрели практический характер.
— Где я буду жить?
— Есть такая мадам Дюбонне, которая содержит пансион — самый хороший в Пасси. И цены приемлемые. Я свяжусь с ней, когда вернусь в Париж.
У него уже все продумано! Интересно, его Туанет тоже жила в пансионе мадам Дюбонне?
Мадам Ламартин встретила Рени, вздымая руки к небу и причитая, — где же она пропадала? Уже поздно. Рени удалось догадаться, что она говорила об этом. Она хотела что-то ответить, но слова замерли у нее на языке, когда она увидела Леона и его испытующий взгляд.
— Замолчите, — резко сказал он. Он велел им ждать в холле, а сам зашел в офис отеля. Мадам Ламартин начала тихо сетовать, поглядывая на Рени. Она была откровенно обеспокоена задержкой.
Леон очень скоро вернулся с какими-то отпечатанными листами бумаги в руках и положил их на стойку.
— Рени, я хочу, чтобы вы подписали это, — сказал он. — Это для протокола и для того, чтобы вы уяснили себе все, о чем я говорил.
В документе говорилось, что мадемуазель Рени Торнтон обязуется работать для дома моделей Себастьена до подготовки следующей коллекции моделей с правом последующего продления контракта. Указывалась солидная сумма жалованья. Похоже, Леон был воплощением французской щедрости.
Он дал ей свою ручку. Рени машинально отметила про себя, что это роскошный образец всемирно известной фирмы; она не решалась поставить свою подпись. Из нее вытянули это обещание нечестным образом.
Она укоризненно посмотрела на Леона.
— Вы провели меня, — сказала она. Его бровь удивленно приподнялась.
— Я сделал то, что вы хотели, в обмен на ваше обещание.
Ей пришло в голову, что он не только отпустил Пьера, но и был намерен сделать из него полезного члена общества; но она продолжала колебаться.
— Думаю, что вам не удастся получить для меня разрешение на работу во Франции. Должно быть, много французских манекенщиц нуждаются в работе.
— Было бы жаль, — терпеливо сказал он. — Но мне удастся.
Мадам Ламартин смотрела то на Леона, то на Рени, удивленная сопротивлением Рени. Девушке невероятно повезло, месье обратил на нее внимание. Неужели она не понимает этого? Конечно, она англичанка, а все англичане ненормальные. И она пожала плечами, возмущенная непредсказуемостью иностранцев.