Партактив в Иудее
Шрифт:
– Софоний глупого не скажет, - вслух подумал прокуратор.
– Он в свое время в потребкооперации столько списал, Римскую империю купить можно было бы или заново отстроить! Ладно, - внезапно решился он и, подойдя к низкому мраморному столу, утвердил акт.
– Смотри!
– сказал он.
– Если что не так пойдет, я с тебя первого шкуру спущу! Ты меня понял?
"Ну вот, - уныло подумал Ромул Луций.
– Прав был Клит: что камнем об горшок, что горшком по камню, хреново будет только горшку!"
– Держи!
– сказал прокуратор и швырнул Ромулу Луцию туго набитую кримену.
– Это тебе за труды и молчание.
Кланяясь и пятясь задом, счастливый и радостный Ромул Луций покинул прокуратора.
В
"Это другое дело, - светлея душой, подумал он.
– Не надо с нас шкуры снимать, ты нас материально заинтересуй!"
В лагере его встретил взволнованный и угрюмый Верму-тий Клит.
– Живой?
– кинулся он к Луцию и принялся его щупать.
– Ну, слава Юпитеру! А я думал, тебя за катапульту загребли. Ну, думаю, откувыркались. Испугался, веришь, - на меч кидаться думал. Спасибо квиритам, отговорили. Веришь, децим, я уже прикидываю - все, конец нам пришел. Ликторам только волю дай, загрызут не хуже волчицы, что Ромула с Ремом выкармливала. Хорошо, если нас сразу на крест, а если в шкуры козлов зашьют да на арену к диким зверям выпустят? А тут ты идешь. Веселый и здоровенький. Ну что? Обошлось, значит?
И тут Ромул Луций сделал достойный ход, позволивший успокоить Вермутия и сделать его в полной мере своим соучастником. Он достал кримену, полученную от прокуратора, развязал ее и показал опешившему Вермутию аргентарии.
– Вот, - сказал он.
– Награда за честную работу. Как будем делить: поровну или по справедливости?
Вермутий Клит радостно блеснул глазами.
– Дождешься от тебя справедливости, - проворчал он.
– Дели поровну.
Денег было много. По крайней мере и Ромул Луций, и Вермутий Клит такое количество монет разного достоинства видели впервые.
– Да тут не только погулять хватит, - удовлетворенно сказал Клит.
– На эти деньги и землицы прикупить можно будет.
– Да что тебе с той землей делать?
– спросил Ромул Луций.
– Ты трать себе помаленьку, все равно однажды в бою голову сложишь. А мертвому, сам знаешь, землю бесплатно выделяют.
– Ты дели, - нетерпеливо сказал Вермутий.
– И считай лучше, думаешь, я не видел, что ты себе две монеты подряд бросил?
– Так у них и достоинство соответствующее было!
– возразил Ромул.
– И вообще, будь я жуликом, я эти деньги втихую заныкал бы и нипочем бы тебе их даже не показал.
– Ты дели, дели!
– снова сказал Вермутий Клит.
– Я тут давеча бегал туда, где, по твоим словам, баллисту сожгли. Так там даже пепла нет! Это как же такую дуру без пепла сжечь можно было?
"Вот ведь козел!
– зло подумал Ромул Луций.
– Пепел он, видите ли, искать вздумал! Надо бы тебя действительно в шкуру зашить да на арену выпустить! Так ведь такой вонючкой и звери побрезгуют!"
Но это Ромул Луций лишь подумал, потому что вслух он сказал совсем другое.
– Был там пепел, - сказал он.
– Только его ветром раздуло. Ты что, не помнишь, какие последнее время ветры дули?
– Как же, - весело сказал Вермутий, сгребая свою долю.
– Хорошие были ветры, баллисту вообще могло в пустыню Негев унести.
И подельники, откинувшись на спины, принялись мечтать, как они потратят свои деньги. Ромул Луций решил провести время с греческой гетерочкой. Та, хоть и брала много, прикид имела вполне товарный, да и в постели она... гм-м... отменно, говорят, на флейте играла.
Мечты Вермутия Клита были туманными и несбыточными. Кто же плебею позволит землю рядом с дворцом цезаря покупать? А узнай цезарь, что Вермутий Клит мечтает познакомиться с его дочерью, бравый легионер вообще бы не дожил до рассвета. Но то ли цезарь о мечтах Вермутия Клита никогда не узнал, то ли дочери у него не было, только угроз с его
Соблазнительной греческой гетерочке и неведомой дочери цезаря только и осталось, что облизнуться.
Как и полагается, весь вечер пили за славу и мощь римского оружия.
Глава девятая,
В которой друзья хоть и не все, но встречаются вновь, а также рассказывается о неприятном открытии Иксуса Креста
Бог уже щедрой рукой засеивал звездами чернозем небес, когда Иксус тайно покинул постоялый двор и ушел из города. С вечера пришлось попросить немного денег у казначея. Кариотянин хмуро выслушал шитую белыми нитками историю, рассказанную учителем, но отсыпал некоторую сумму серебром и медью. Для выпивки с гетерой это было слишком мало, для раздачи милостыни - слишком много, но, как говорится, поступайте с людьми так, как хотели бы, чтобы и они поступали с вами.
Жаркая душная ночь бродила у стен Иерусалима. Каждый куст лавра казался затаившимся в засаде разбойником, а кипарисы были похожи на лохматых чудовищ, мечтающих закусить запоздалым путником.
В бархатной тишине трещали цикады.
Поначалу проповедник заблудился и вышел к Голгофе, На лобном месте пахло мерзко тленной плотью и разложением, а в земле под лучами луны белели высохшие черепа и. кости. Вид этого мрачного места вообще почти отбил охоту у Иксуса бродить по темным окрестностям, тем более что некоторое время спустя на него напал разбойник с лицом, завязанным белой повязкой. Разбойник приставил нож к горлу, хрипло требуя деньги, но потом всмотрелся в бледное от ужаса лицо жертвы и, глухо сказав: "Простите, равви!", ушел, оставив Иксуса Креста в приятном недоумении. Иксус проверил деньги, они не только были в наличии до последнего кодранта, до самой истертой лепты, но сумма еще и увеличилась, не иначе усовестившийся разбойник добавил к подношениям казначея немного своих. По пропорциям телесным разбойник немного напоминал кариотянина, но тот, конечно, никак не мог бродить по ночам вокруг Иерусалима и грабить путников. Никто из ячейки на это не был способен. Что и говорить, а событие с Иксусом случилось не рядовое. Иксус уже предвкушал, как наутро он скажет казначею, что, мол, мало дал ты денег учителю, да Бог увидел недостойность твою и оделил учителя трижды против выданного тобою. Но тут темным пауком из тьмы выполз дворец Мардука, перед входом в который горели мрачные голубоватые факелы. В отполированном базальте ступеней отражались любопытствующие с вселенского безделья звезды.
Иксус боязливо ступил на ступени и дрогнувшим голосом спросил темноту:
– Есть тут кто?
Ответом было молчание.
Проповедник приблизился к хмурому и неосвещенному проему входа, который напомнил ему пасть Левиафана.
– Есть тут кто?
– снова спросил он.
И тут из тьмы к нему выплыла белая тень, более похожая на привидение, нежели на человека. Проповедник испуганно ойкнул и ощутил слабость сразу во всех членах.
– Чего орешь?
– хмуро спросило привидение.
– Идем раз пришел...
Иксус Крест, опасливо оглядываясь по сторонам, последовал за своим таинственным и загадочным провожатым. Они шли по коридору, слабо освещенному голубыми факелами. Впереди них и позади них слышалось эхо шагов, и от этого казалось, что вокруг много людей.
– Откуда огонь?
– спросил Иксус, любознательно приглядываясь к факелам. Чаду нет, и горят странно... Привидение, не оборачиваясь, пожало плечами.
– Тут поблизости месторождение газа оказалось, - глухо сказало оно.
– Грех было не воспользоваться... Да и людей впечатляет...