Партай-геноссе
Шрифт:
— Ходят чумазые! Лица у всех грязные! Свежих подворотничков вообще не видать! Что это такое? Они у вас солдаты или кто?
Честно говоря, я даже слегка испугался. Потому что ранее мне никогда не доводилось слышать сердитые нотации партийного руководителя. Дико орущие начальники мне уже попадались. Разъярённые прапора тоже. Про злющих-презлющих дембелей даже и вспоминать не надо… А вот рассерженные парторги — такое было впервые…
— Ну! Что молчите? — продолжал возмущаться майор. — Веселков! Я с вами разговариваю!
— Да слышу я всё! — отвечал командир
— Ну, так объясните мне… — напирал парторг. — Почему ваши солдаты не выполняют требования Устава внутренней службы?
— Да потому что мы, товарищ майор, находимся на боевом выходе. — спокойно произнёс Весёлый.
— Ну, и что с того? — не унимался Болотский. — Если мы находимся на боевом выходе, то им не следует умываться и подшиваться?
Командир группы вздохнул и спокойно взялся за свою кружку. Но вдруг передумал её поднимать…
— Они у меня не умываются, потому что экономят воду. — бесстрастно произнёс он. — И не бреются тоже по этой причине. А подшивать подворотнички к горному обмундированию — это не предусмотрено…
Тут наш командир запнулся и посмотрел на старшину роты.
— Подворотнички подшиваются только к повседневной форме одежды. — оттарабанил Акименко давным-давно заученную фразу. — А горное обмундирование является спецодеждой. И потому к ней не положено подшивать подворотнички.
В этот миг я спохватился и быстро попросил у командира разрешения уйти. Ведь как-то неудобно находиться среди старших начальников в тот момент, когда они решают очень серьёзные служебные вопросы. Ну, разумеется, старший лейтенант Веселков не препятствовал моему исчезновению. Чем я и воспользовался…
— А чайник? — грозно произнёс парторг в мою сторону. — Зачем его забрал?
Я замер было на мгновенье, но рука уже сама по себе показывала на остальной наш личный состав…
— Так ещё никто из солдат чая не пил! — пояснил я. — Сначала вам налили, а теперь всем остальным.
Парторг что-то проворчал себе под нос, но моё тело уже понеслось дальше… Вернее, подальше…
Наше солдатское чаепитие прошло почти в безмолвной обстановке. Ведь все слышали сердитые речи партийного лидера и последовавшие за ними объяснения. Спокойные ответы Веселкова и находчивость старшины Акименко нам понравились очень сильно. Ведь жизненные позиции нашего старлея показались нам крайне оправданными. Да и старшина не подкачал. А вот идейные принципы партийного организатора… Что-то в них было не то…
Каждый из нас допил свою единственную кружку чая и на этом наш завтрак закончился. Очередная пара наблюдателей полезла на фишку. Я проследил за тем, чтобы сменившимся досталась положенная норма чёрного чая. С этим всё оказалось нормально, и я пошёл под нашу масксеть.
Однако через пять минут меня вызвал командир группы и мы вдвоём полезли к Це Вешке. Там мы провели водную ревизию. Её результаты нас не впечатлили, ибо испытывать положительные эмоции у нас не имелось достаточных оснований. Воды в Це Вешке было литров триста. Не больше…
— В ваших флягах ещё много воды? — резонно поинтересовался
— Есть ещё, но не так уж много, — пояснил я. — Фляжки-то старые. Пробки протекают. Да и мало их на всех.
Командир молчал и смотрел на то, как я накрываю горловину Це Вешки куском резины, затем опускаю массивную крышку и наконец-то закручиваю откидные болты.
— Придётся экономить не только на чае, — сказал Веселков по окончанию моей работы. — Сам понимаешь…
Мне, конечно, польстило то, что командир группы разговаривает со мной очень доверительным тоном. Но всё же следовало уточнить его намерения до мельчайших деталей. А ведь речь сейчас шла о воде. И мелочей здесь не было абсолютно никаких.
— Так на чём же ещё придётся экономить? — спросил я.
— На ежедневной норме. — кратко ответил командир. — Только на ней и остаётся.
— И насколько?
Вот именно это и являлось самым главным моментом нашей беседы. Какое количество питьевой воды теперь будет получать каждый солдат.
— По одной фляге. — пояснил Веселков. — Полтора литра на нос.
— Понятно. — сказал я. — Конечно, маловато. Но вытерпеть можно.
Наши солдаты тоже всё поняли и не роптали. Полтора литра в день на каждого — это явно недостаточно для ежесуточной нормы потребления воды. Это всего лишь четвёртая часть… Но у всех бойцов ещё имелся небольшой запас питьевой воды во фляжках. У кого полтора литра. У кого-то два с небольшим. На этом личные резервы воды ограничивались.
Ну, что ж… Придётся потерпеть.
Глава 6.
ЗАБАЗИРОВАНИЕ
Место, выбранное командиром для забазирования нашей разведгруппы, оказалось довольно-таки неплохим. Ведь с одной стороны нас закрывал от постороннего взгляда высокий холм, на котором и разместился постоянный наблюдательный пункт. Да и наши боевые машины пехоты расположились в небольшой низменности с почти ровной поверхностью, лишенной как песчаных барханов, так и саксаульной растительности. Первая броня заняла позицию прямо у подножия холма, а вторая БМПешка замерла на удалении метров в сорок-пятьдесят от нас, развернувшись носом в противоположном направлении.
Но на этом процесс забазирования нашей группы не закончился. Он только-только начался…
— Тетюкин! — обратился Веселков к наводчику-оператору. — Опусти ствол пушки строго горизонтально! Чтобы не торчал… И Абдуллаеву передай то же самое!
Долговязый Лёнька взобрался на башню и всё с той же ленцой опустился в свой люк. Я исподтишка смотрел на командира группы, который тоже наблюдал за медлительными движениями своего подчиненного. Хоть Тетюкин и являлся единственным на первой броне представителем дембельского состава, однако он вовсе не считался борзым дембелем. А потому его можно и нужно было поторопить. Пока он не обурел ещё больше. Во всяком случае, так следовало поступить с солдатом, который нарочито медленно и с большим таким одолжением выполняет приказание командира боевой разведгруппы, находящейся на выполнении вполне реального задания.