Парус. одинокий

Кащеев Кирилл

Святослав обхватил Лину, плечом ударил в дверь, скатился с крыльца.

– Ходу, ходу! – волоча женщину за собой, он ринулся к машине.

Позади, в сторожке, снова грохнул выстрел.

Машина пискнула, откликаясь на зов брелка.

Головой вперед Лина влетела на заднее сидение.

Чуть не вырвав дверцу, Святослав ввалился за руль.

Из дверей сторожки спиной вперед пятился охранник.

Ружье в его руках раз за разом изрыгало огонь, пули одна за другой били в ползущую за ним тварь. Существо конвульсивно содрогалось, мотало головой,

останавливалось… И снова принималось быстро-быстро отталкиваться руками, волоча собственное неподвижное тело. Глаз в кровавых прожилках все также неотрывно был устремлен на охранника.

Охранник еще раз выстрелил, отступил к самому краю, покачнулся и свалился с крыльца.

Тварь разочарованно зашипела, потеряв свою жертву из виду.

Подползла к краю крыльца – длинные сальные пряди свесились до земли. Повела головой туда-сюда, словно выискивая.

Прожектора над гостиничным забором разом вспыхнули, повернулись – широкие столбы света скрестились, высвечивая асфальтовую площадку перед сторожкой и шлагбаумом.

Тварь снова зашипела – на сей раз торжествующе: прямо у крыльца, тяжело опираясь на ружье, пытался подняться охранник.

Шустро перебирая руками, тварь скатилась вниз по ступенькам.

Подволакивая ногу, охранник бросился к взревевшей мотором ауди. Озираясь на ползущую тварь, отчаянно затряс дверцу.

– Поехали! Славик, поехали! – завизжала Лина, вжимаясь в спинку сидения.

Но Славик уже нажал кнопку на приборной панели. Задыхающийся, пахнущий потом и ужасом охранник ввалился на заднее сидение. Высунул ружье из машины, влепляя пулю за пулей прямо под волочащиеся по земле грязные черные космы.

Святослав до упора вдавил педаль газа, крутанул руль, бросая машину в разворот. Охранника отбросило назад, на Лину, ружье задралось, выпуская последний заряд в воздух. Дверца саданула по торчащему из салона дулу.

– Ш-ш-ш… - злобно зашипев, тварь по лягушачьи растопырила руки и прыгнула. Прямо под колеса удирающей ауди.

– Не останавливайся! – дружно взревели охранник и Лина.

Машина рванулась вперед, подпрыгнула на мягком, поддающимся колесам препятствии...

И тут со стороны гостиницы плеснуло ярким электрическим светом – и раздался крик. Нечеловеческий. Долгий. Болезненно вибрирующий, будто прямо в ушах электрическую цепь замкнуло.

Ауди подбросило… и закрутило. Вертящаяся волчком железная громада ударила бампером в шлагбаум. Дерево разломилось пополам и машину внесло на стройплощадку перед гостиницей «Парус».

***

– Слухайте, мени тут по справжньому подобаеться! – с энтузиазмом объявила Янка. Стоя на полуржавом мостике над глубокой пустой траншеей, она с явным удовольствием оглядывала заваленную стройматериалами площадку, - Планировка у отеля непоганая, а ще и речка рядом, з окон, мабуть, вид на острова гарный! Самый центр города, а тут тишина! И вообще вся атмосфера якась така… - она помахала ладонью, подбирая слова, - Дуже мирная. Приятная. Жалко, що такое гарное место пропадает! – и Янка с сожалением поглядела на возвышающееся

над водой здание.

Роман передернул плечами. Вот какой-какой, а уж приятной здешнюю атмосферу он никак бы не назвал. Тишина вокруг, нарушаемая лишь тихим шорохом речных волн да хрустом битого кирпича, казалась ему гнетущей. В сгустившейся тьме бетонные плиты, что лежали и стояли повсюду, до ужаса походили на огромные надгробия. По дну пересекающих площадку траншей клубился мрак, а сама гостиница… Похоже, авторы всяких ужастиков знали, о чем пишут. Роман был убежден: ряды тянущихся по фасаду темных оконных проемов действительно смотрят на них, внимательно следя за каждым движение незваных гостей. А тут еще серая псина по пятам бродит, того и гляди кинется.

Роман с сомнением поглядел на выданную ему Янкой тяжелую палку с окованными металлом наконечниками. Может, зря он на первое место поставил тренинг по латыни, может, стоило все-таки начать с фехтования? Болтающийся у Рико на поясе длинный широкий клинок вызывал гораздо больше доверия. А огнемет – еще больше. Вот с огнеметом в руках ему бы, пожалуй, не было так муторно, когда серая псина устремляла на него жуткий осмысленный взгляд. «Кошмарная животина, и как только Янка может ее гладить?» – подумал Роман, с отвращением глядя как Янка походя треплет собаку по ушам.

От оставшейся позади сторожки раздались крики и тут же – выстрелы.

Старая, заброшенная трансформаторная будка вдруг тихо загудела. Слепя глаза, по всему периметру забора разом вспыхнули прожектора. Волна света прокатилась по стройплощадке, подсвечивая торчащие серые плиты. Прожекторные лучи скрестились перед сторожкой, а потом, кажется, прямо из черных окон гостиницы, плеснуло воплем. Совершенно невероятным – будто работающую электродрель с маху в череп засадили.

Перед глазами у Романа поплыли цветные круги, в ушах звенело.

В наступившей пронзительной тишине слышно было как монотонно бубнит брошенный у входа в гостиницу водитель Серега:

– Свет! Свет – смерть…

Со стороны сторожки снова послышались звуки выстрелов, рев мотора… истошный визг протекторов…

Зрение вернулось к Роману. В лучах прожекторов он увидел, как вертящуюся ауди сносит к шлагбауму. Дерево оглушительно треснуло, распадаясь, машина юзом влетела на стройплощадку перед «Парусом».

Хлопающая задняя дверца ударилась в торец бетонной плиты и с металлическим скрежетом отломилась. Колесо ухнуло в яму, машина завалилась на бок в двух шагах от Романа.

Серая лохматая псина запрокинула голову и истошно завыла на прожектора.

Густой мрак на дне траншей зашевелился, в нем замелькали бледные огоньки, и оттуда на поверхность хлынули псы.

Тоненько поскуливая, на перевернутую машину вскочил песик. Гладенький такой, туго обтянутый шкуркой, задние лапки совершенно белые, а сам весь коричневый, словно бы зажарис…

Жареный!

Сам едва не заскулив от ужаса Роман понял – пес был жареный! А вместо задних лапок у него две голые, тщательно обглоданные косточки.