Паруса над волнами
Шрифт:
Главная цель экспедиции, которую возглавил адмирал Е. В. Путятин, — заключить торговый договор с Японией.
Для составления летописи плаванья и ведения протоколов во время переговоров с японцами адмирал включил в состав команды столоначальника департамента внешней торговли коллежского асессора Гончарова.
Иван Александрович Гончаров был хорошо известен русской читающей публике как замечательный писатель, автор недавно прогремевшей «Обыкновенной истории».
Иван Александрович, узнав о своем назначении в экспедицию, сразу же начал вести дневник. Ступив на палубу фрегата «Паллада», он записал на первой странице толстой тетради в кожаном переплете:
?? ?? ??
«Я все мечтал — и давно мечтал — об этом вояже, может быть с той минуты, когда учитель сказал мне, что если ехать от какой-нибудь точки безостановочно, то воротишься к ней с другой стороны… И вдруг суждено было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев. Вдруг и я вслед за ними иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и жизнь моя не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился: все мечты и надежды юности, сама юность воротились ко мне. Скорей, скорей в путь!»
?? ?? ??
Разве думал Иван Александрович, начиная вести дневник, что фрегат «Паллада» сохранится в памяти потомков не благодаря военным подвигам, а благодаря нескольким тетрадям, исписанным четким, почти каллиграфическим почерком!
Итак, 7 октября 1852 года с Кронштадтского Большого рейда красивейший фрегат русского военно-морского флота ушел в кругосветное плаванье.
Путь от острова Котлин до Портсмута оказался весьма тяжелым. Грозно штормовала осенняя Балтика. Неожиданные налеты ветра сносили паруса вместе с реями. Корпус трещал от ударов волн. В нескольких местах разошлась обшивка и в трюмах объявилась течь. В довершение всего у мыса Драго при входе в пролив Зунд «Паллада» села на мель, однако при помощи датского лоцмана была быстро сдвинута с нее и пустилась в проливы Каттегат и Скагеррак, которые пробежала за сутки.
Немецкое море задержало фрегат на десять дней.
Когда шторм утих, матросы увидели недалеко от фрегата сильно накренившееся на борт судно. Унковский приказал спустить шлюпку. Подъехали к гибнущему кораблю и не нашли на нем ни одного человека. В трюме плескалась вода, палубные надстройки были разнесены в щепы…
«Паллада» двинулась дальше, к Портсмуту.
?? ?? ??
«…Я вышел часов в пять после обеда на палубу, — пишет Гончаров, — и вдруг близехонько увидел длинный скалистый берег и пустые зеленые равнины, Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился к толпе и молча, вместе с другими, стал пристально смотреть на скалы. От берега прямо к нам шла шлюпка: долго кувыркалась она в волнах, наконец пристала к борту. На палубе показался низенький, приземистый человек в синей куртке и в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.
Между двух холмов лепилась куча домов, которые то скрывались, то появлялись из-за бахромы набегавших на берег бурунов; к вершинам холмов прилипло облако тумана. «Что это такое?», спросил я лоцмана. «Дувр», — каркнул он. Я оглянулся налево: там рисовался неясно сизый, неровный и крутой берег Франции. Ночью мы бросили якорь на Спитхедском рейде, между островом Уайтом и крепостными стенами Портсмута…»
?? ?? ??
В портсмутском доке «Палладу» осмотрели. Оказалось, что старик фрегат плохо перенес балтийский переход: нужно снова ремонтировать кое-какие крепления корпуса и сменить несколько поясов обшивки.
Полтора месяца отняли ремонтные работы. Только 6 января 1853 года фрегат снялся с якоря. Из Портсмута «Паллада» уходила не одна: ее сопровождала купленная в Англии Путятиным паровая шхуна «Восток» под командой капитан-лейтенанта В. А. Римского-Корсакова.
Задержка в Портсмуте заставила Путятина отказаться от прежнего маршрута — обогнув мыс Горн, идти через Тихий океан в Японию. Решили идти восточным путем — через мыс Доброй Надежды в Индийский океан.
Атлантика встретила русских моряков таким же затяжным штормом, что и родная Балтика.
Все иллюминаторы и полупортики закрыли наглухо. Убрали верхние паруса. Пушки закрепили талями. В каютах не только стоять, сидеть было невозможно, если не во что было упереться ногами…
Огромные холмы волн с белыми гребнями вставали, падали опять вставали выше бортов. Как дым поднимались брызги. Ветер на разные голоса выл в снастях. Фрегат взбирался на голову волны, задерживался там, дрожа, на несколько мгновений, потом падал на бок и начинал скользить с водяной горы. Спустившись на дно меж двух волн, выпрямлялся, тяжело переваливался на другой бок и вновь лез на следующую волну…
Сначала качка нагнала на Гончарова страх — он был непривычен к морю. Когда «Паллада» катилась с вершины волны к ее подножию, она делала такой размах, что казалось — сейчас рассыплется вдребезги. Но когда Иван Александрович убедился, что этого не произойдет, пришла досада: сколько драгоценного времени уходит на то, чтобы отлеживаться в каюте! Даже читать невозможно. Время идет медленно, его измеряешь уже не минутами, а ровными, тяжелыми размахами судна и глухими ударами волн в борта и корму.
Иван Александрович томился. Приходили странные мысли: «Неужели есть берег? Неужели он ходил когда-то по земле, спал в постели, гулял в петербургских садах, наслаждался теплым воздухом и запахом цветов, писал на столе, который не пляшет? Неужели приключения, тревоги, бури, волнения, о которых он мечтал на берегу, заключаются в такой вот болтанке на море, в тесной душной каюте, в отупляющем безделье? Зачем поехал? Зачем?..»
А фрегат шел вперед. Штурман регулярно докладывал командиру: сорок, тридцать восемь, тридцать пять градусов северной широты, параллель Сан-Винцента, параллель Кадикса…
Прошла мимо Европа, проходит Испания…
18 января открываются берега острова Мадейры.
Шторм кончился. Только ровная крупная зыбь на море. Ветер уже не хлещет по лицу, а шелковисто гладит щеки. Настил палубы тепел, даже горяч от солнца. Матросы работают босиком.
Невиданная, великолепная, громадная картина гор и врезанной в берег зеленой бухты разворачивается перед глазами. Белые облака плывут над вершинами. Темные леса на склонах гор перемежаются светлой зеленью виноградников. В зеленой пене листвы утопают белоснежные виллы. Высокая колокольня церкви тонким шпилем поднимается в ярко-голубое небо. И все это называется городом Фунчал.
Двое суток простоял фрегат на рейде Фунчала. Покупали быков для мяса, запасались зеленью и свежей горной водой. Матросы и офицеры гуляли по городу, осматривали окрестности. Многие видели южные острова впервые.
?? ?? ??
«Когда мы сели в шлюпку,
?? ?? ??
— пишет Гончаров, —
?? ?? ??
я глядел все назад, на остров: мне хотелось навсегда врезать его в память. Меж тем темнота наступала быстро… Я обернулся на Мадейру в последний раз: она вся закуталась, как в мантилью, в облака, как будто занавес опустился на волшебную картину, и лежала далеко за нами темной массой…»