Паруса над волнами
Шрифт:
Трудно держать таких людей в повиновении, но Томас Кэвендиш, эсквайр, был истинным «джентльменом моря». Как выпускник Кембриджского христианского колледжа он не любил говорить слишком много. Он был человеком действия. Но если кто-нибудь из команды действовал неправильно, то ошибающийся мгновенно получал полное отпущение грехов — по роже. Поэтому авторитет сэра Томаса среди команд всех трех кораблей был весьма высок и не подлежал критике.
Сэру Томасу исполнилось сорок шесть лет. Стальные завитки волос красиво лежали на голове. Густые брови и резкие морщины на впалых скулах
И он жил душа в душу с Атлантикой, которую называл своей подвенечной, не делая, как истый джентльмен, различия между флагом королевы и «Веселым Роджером».
Итак, 21 июля 1586 года эскадра сэра Томаса отплыла из Плимута и взяла курс на Южноамериканский материк.
«Дизайр», «Контент» и «Хью галлант» шли под полными парусами. Кэвендиш спешил. Надо успеть к экватору к сентябрю и поймать свежие осенние ветры. Только они донесут корабли к Магелланову проливу в канун рождества Христова, когда «ревущие сороковые» не показывают своего настоящего нрава. Опоздаешь — и придется хлебнуть не рому для храбрости, а той горько-соленой жижи, после которой уже не опохмеляются.
Благополучно миновали острова Зеленого Мыса и пошли вдоль Африканского побережья. Везде тщательно замеряли глубины и скорости течений. Томас Кэвендиш рисовал на «картах королевы» черные и синие стрелки, чертил «розы ветров» и записывал в журнал длинные ряды цифр. То, что в продолжении ста лет скрывали от всего мира испанцы и португальцы, теперь становилось известным англичанам. В королевском Адмиралтействе бортовые журналы Кэвендиша превратятся в подробные лоции, по которым английские капитаны поведут свои корабли к «золотым берегам» Нового Света.
Матросы проклинали ученые занятия сэра Томаса. Они ждали «настоящего дела», где можно показать себя с наилучших сторон. Но дела все не было. Сэр Томас лично вел наблюдения за промером глубин и жесткой рукой пресекал малейшее недовольство.
Через месяц добрались до испанско-португальской колонии на юго-западе Африканского материка — Сьерра-Леоне.
— Теперь можно немного размяться, — сказал Кэвендиш и разрешил сойти своим людям на берег.
Свежая вода, яркое солнце, головокружительный аромат тропического леса привели матросов в хорошее настроение. В еще более хорошее настроение привел их захваченный в лесу старик негр. Он сообщил англичанам, что где-то неподалеку в одной из бухт стоит готовое к отплытию португальское судно с золотом.
— Вы хотели показать, на что способны? — сказал сэр Томас матросам. — Покажите. Вот вам отличная возможность!
«Хью галлант» бросился на поиски португальца, но не нашел ничего, кроме большой негритянской деревни на берегу уютной бухточки. Ни золота, ни португальцев в этой деревне не оказалось.
Жаль, — сказал сэр Томас. — Я надеялся на лучшее. Ну что ж, довольствуйтесь тем, что найдете у врагов нашей королевы.
Через день корабли отплыли на запад.
Деревня догорала на берегу…
Шесть недель
Все чаще на палубах вспыхивали драки. Людям нужна была разрядка. Сэр Томас придумывал разные хитроумные, выматывающие силы работы для матросов. Драили палубы, обтягивали стоячий такелаж, шили новые паруса. Иногда громадными удочками ловили золотую макрель и голубых красавцев марлинов. Устраивали охоту на акул.
— Еще немного, ребята, — говорил сэр Томас, — и мы разомнемся на берегу. Мне тоже надоело жрать солонину и запивать ее тухлой водой из вонючих бочек. Скоро мы отведаем настоящей свежатины и запьем ее пальмовым вином!
Наконец 10 октября с марсовой площадки «Дизайра» впередсмотрящий заорал: «Земля!!!»
Атлантика осталась за кормой.
Несколько дней корабли простояли в мрачном заливе Сан-Матиас, запасаясь на берегу свежей водой. Затем медленно двинулись на юг, и опять началась пытка — бесконечные замеры глубин, определение скорости прибрежных течений, описание бесконечных бухт, устьев рек, бухточек, мысов и рифов…
И опять стояла на редкость тихая погода, голубело небо и лениво плескалась вода под бортами.
Скалистые, мрачные берега плыли мимо эскадры. Редкие чахлые деревца, кривые, исхлестанные ветрами, поднимались на них. Шестьдесят шесть лет назад их впервые увидел Фернандо Магеллан. Он так же спускался к югу, ища неведомый пролив, отделявший Южноамериканский материк от Терра Аустралис — гипотетической Южной Земли. Пролива могло и не быть. Фернандо шел ощупью. Томас Кэвендиш шел наверняка. Единственное, чего не знали ни Магеллан, ни Френсис Дрейк, лоцман ее величества королевы Елизаветы I, что существовал более легкий путь — вокруг мыса Горн. Да и мыс Горн еще не был открыт. Но об этом узнают позже, позже. А сейчас только одна цель — прорваться в Гихий океан, пока не грянули сокрушительные весенние бури.
Рождество встретили вблизи Рио-Гальегос, реки, такой же мрачной, как ее берега.
А через пять дней начался ад.
Шторм рванул с такой силой, будто сама земля вывернулась наизнанку. Небо смешалось с водой. Лохмотья волн взлетали выше береговых скал. «Неистовые сороковые» как будто специально поджидали флотилию, чтобы показать людям свою злую мощь.
Но прежде чем первый шквал догнал корабли, Кэвендиш увидел высокий уступ, за которым берег круто сворачивал на запад. Ветер разбивался о крутую грудь мыса и терял за ним свою силу.
«Дизайр», «Контент» и «Хью галлант» скользнули за каменную стену и оказались в тихой бухточке. Вопли шторма слабо долетали сюда.
Сэр Томас обманул бурю.
Плеснули водой якоря, и корабли закачались на пологой волне.
Моряки собрались на палубах, радуясь чудесному избавлению. В бухточке можно было отстояться даже от гнева господня. Шторм метался где-то за серыми каменными уступами, а здесь по воде шла только крупная зыбь.
— Свободные вахты могут обедать! — распорядился сэр Томас.