Паруса смерти
Шрифт:
— Но для чего ему это?! — раздалось несколько одинаково недоумевающих голосов.
— Что тут непонятного?! Он собирается отомстить за то, что мы сделали с его командой.
Капитан Пинилья отодвинул тарелку, он обиделся на губернатора за пожелание утонуть и теперь счел возможным возразить ему:
— Но нужно быть безумцем, чтобы в одиночку напасть на целый город, где столько народу, где, наконец, три сотни солдат.
— Не-ет, он не безумец, к сожалению, не безумец.
— Единственный относительно разумный поступок, который мог совершить Олоннэ в сложившейся
— На тюрьму?!
— Вы не забыли, ваше высокопревосходительство, что у нас под замком находятся восемь корсаров?
— Да на кой черт они ему сдались, если они под замком?
— Насколько я слышал, в корсарской среде принято вызволять друг друга, даже иногда рискуя собственной жизнью. Обычай странный, но имеющий место быть. А кроме того, в освобождении этих восьмерых есть и практическая для Олоннэ польза. Он может, пользуясь покровом темноты и всеобщим пьянством на берегу, захватить небольшое судно и выйти на нем в море.
Губернатор откинулся в кресле.
— Иногда, капитан, вы излагаете мысли, которые можно слушать без отвращения.
— Ну вот видите, — улыбнулся Пинилья, впадая в тихий экстаз самодовольства.
— Но из этих правильных мыслей вы делаете неправильные практические выводы, — поставил его на место дон Ангерран.
— Как вам будет угодно… — снова обиделся Пинилья.
— Итак, он может попытаться освободить своих матросов, — рассуждал вслух губернатор, — значит, необходимо проверить, как обстоят дела в тюрьме.
— Вы правы, ваше высокопревосходительство!
– воскликнул городской алькальд.
— И немедленно!
Алькальд встал, с грохотом отодвинув кресло.
— А вы, капитан, — дон Ангерран обратился к Пинилье, — отправляйтесь тотчас же в казармы и пришлите сюда десятка два солдат. На всякий случай.
Загрохотали и другие кресла, остальные офицеры и чиновники заспешили к местам своей службы, не дожидаясь особого распоряжения. За столом остались только настоятель церкви и капитан порта. Первый — потому что был уверен в том, что гугенот не станет искать своего счастья в католическом храме. А второй — потому что сладко спал, положив голову в блюдо с маринованными моллюсками.
Губернатор брезгливо покосился на него и обратился к священнику:
— Вот видите, святой отец, не только молитва, обращенная к Господу, способна воскресить умершего, усилия врага рода человеческого на этом поприще тоже дают свои результаты.
Падре подбрасывал в руках апельсин, ловил его пухлыми ладонями и вздыхал.
— То, что капитан Олоннэ — дьявольское отродье, никаких сомнений у меня не вызывает, но в данном случае, я думаю, обошлось без вмешательства самого прародителя зла.
— То есть?
— Хватило вмешательства всего лишь беса притворства. Олоннэ умело прикинулся мертвым. Ведь никто — ни вы, дон Ангерран, ни ваши люди — не был знаком с ним лично.
— Бог миловал.
— Так что проскользнуть мимо вашего внимания ему было не так уж трудно. Ничего обидного для вас в этом нет. Воспротивьтесь своему падению в собственных глазах.
Губернатор
— Как иногда вы умеете фразу завернуть! В собственных глазах я падать не собираюсь, а вот в глазах дона Антонио де Кавехеньи каково будет моему образу?
Падре не успел ответить: послышались приближающиеся к дверям залы шаги.
Двери распахнулись.
На пороге стоял алькальд. Лицо у него было белее песка, на котором нашла свою гибель команда «Этуали».
— Да говорите же, дьявол вас раздери!
— Корсары бежали. Все охранники убиты.
— Та-ак. Где капитан порта?
Блюдо с моллюсками не ответило.
— Тибальдо! — крикнул губернатор.
— Я здесь, ваше высокопревосходительство, — отрапортовал камердинер, оказавшийся за спиной у господина.
— Отодвинь портьеры и потуши чертовы свечи.
Приказание было выполнено мгновенно.
— Светает, — сказал дон Ангерран, поглядев в окно. — Выйдем на террасу.
Тибальдо помог губернатору подняться и, поддерживая под руку, препроводил туда, куда было указано.
Эта часть дома оказалась устроена так, что с нее открывался прекрасный вид на бухту Санта-Марианны. В этот ранний час она была подернута легкой дымкой. Особенно густой туман скопился в северной части, у недостроенного форта. По слегка рябящей поверхности быстро скользило к выходу из бухты небольшое одномачтовое судно. Его косые гроты и треугольные кливера были наполнены упругим ветром.
Из бойниц форта торчали бесполезные стволы кулеврин.
До выхода в открытое море оставалось всего несколько кабельтовых.
— Чей это шлюп?! — взбешенно прошипел губернатор.
Непонятно было, что именно его интересует: у кого он украден или кто на нем находится?
Чтобы что-нибудь сказать, алькальд произнес:
— Он отшвартовался не более получаса назад.
— Приведи сюда капитана порта.
Это было сделано, хотя сделать это оказалось не так уж просто.
— Поглядите туда, сеньор. — Губернатор указал ему на бегущую по волнам посудину. — Видите что-нибудь?
С трудом и не до конца проснувшийся толстяк честно признался:
— Нет.
Лицо губернатора исказилось:
— Впрочем, это не важно. Повесят вас завтра вне зависимости от состояния вашего зрения.
— За что повесят?
— За то, что не умеете пить.
Глава вторая
Нынешнее возвращение на Тортугу знаменитого капитана Олоннэ вряд ли можно было признать триумфальным. Однако авторитет его был поколеблен не сильно. Во-первых, шторм есть шторм, и даже самым удачливым рано или поздно приходится сталкиваться с этим зверем. Олоннэ удалось не погибнуть в его мокрой пасти, это само по себе немало. Во-вторых, говорили на берегу, в той ситуации, в которой оказался француз, «высадившись» на берег, сгинули бы девяносто девять из ста корсаров, даже если иметь в виду самых матерых. А он не только выжил сам, но и вытащил из испанской тюрьмы восьмерых товарищей, проявив подлинные чудеса смелости и изобретательности.