Пастух для крокодилов
Шрифт:
– Ужас какой! Не глядите на меня, мужчины, мне стыдно! Умыться бы хоть.
– Давай. Только осторожно, я там пару крокодилов углядел.
– Правда?!
– взгляд телохранительницы долго коллегу сканировал, но бестолку.
– Врешь, наверняка! Ладно, красота требует жертв...
– Сиди, - велел Богдан, протянув девушке одну из закопченых банок.
– Отсюда умоешься. За берегом могут наблюдать, да и вообще... Чем меньше с этой водой контачишь, тем лучше для здоровья.
– Микробы, что ли? Или, реально, крокодилы?
– И те, и другие, и еще много всякого, - о разнообразии местной фауны, Богдану сейчас говорить не хотелось. О глистах, например, длиною метров десять. Или о трематодах - меленьких тварях, проникающих из воды сквозь кожу в кровь и резвящихся там как у себя дома. Такие мысли самого Богдана всегда с панталыку сбивали, а потому напарницу решил пощадить.
– Кстати, времени у нас полчаса на всё. Чую, опаздываем уже!
С завтраком управились за десять минут - великое дело, инстинкт самосохранения. Пока Богдан маскировал следы лагеря, Суханов успел сделать пару разминочных упражнений, а Кира - накрасить губы. Богуславский, имея некоторое чувство юмора, терпеливо дождался окончания макияжа, после добыл из поясного "кошелька" пластмассовую коробочку.
– На, много не трать.
– Это еще зачем?
– неприятно удивилась девушка, разглядывая содержимое: три цветных брусочка и зеркальце.
– Грим что ли?
– Он самый. Разбивает контур лица и делает тебя почти невидимкой.
– Я что, должна это на себя намазать?!
– Могу помочь. Да расслабься ты, вспомни детство босоногое! Найди во всем элемент удовольствия, - подавая пример, Богдан зацепил чуток грима и провел себе по носу черную линию.
– Вот так. Черным и зеленым мажешь выступающие части лица, а серым - впадины.
– Да уж! Слушай, из чего его делают?
– Не из того, о чем ты подумала. Продукт экологически чистый. Взгляни на меня и поймешь, что настоящую красоту не испортить.
– Дмитрий Константинович, надеюсь, мне это зачтется как основание для премиальных?
– Еще и к грамоте представим, за личное мужество, - отозвался Суханов, ощупывая, с сомнением, растительность на своей физиономии.
– Слушай, Богдан, а борода сама по себе не разрушает контур лица?
– Она его, наоборот, подчеркивает, - заверил Богуславский очень серьезно.
– Разве что веточек натыкать, листочков всяких. Будем надеяться, что до этого не дойдет.
– Видели бы меня коллеги по бизнесу!
– проворчал магнат, успешно придавая себе сходство с крутым коммандо.
– Коллеги, жена, дети...
– Вы прям таки вылитый Фидель Кастро в его лучшие годы, - оценил Богдан, оглядев коммерсанта с обеих сторон.
– А если бороду сбрить, то получится команданте Че Гевара, собственной персоной. Что до вас, красавица, то...
– увидев лицо Киры, телохранитель умолк на секунду, втянул воздух сквозь сжатые зубы, но тон остался небрежным.
– Нормально, вроде бы. Ничем не хуже обычной женской косметики, даже в чем-то оригинальнее!
– Я тебе верю, - отозвалась девушка тускло. Шок, возникший при взгляде на себя в зеркало, лишил ее остатков самообладания.
– Нам еще не пора?
– В самый раз. Крепись подруга, японские женщины вон белилами рожу вымазывали, это ж вообще страшное дело! К тому же, теперь не так заметно, что ты сегодня не умытая...
Угнанная лодка нашлась, как ей и положено, в кустах - среди ветвей, облюбованных змеями, ящерицами и прочей фауной. Посторонних следов в грязи не заметно.
– Прошу всех следовать до дилижансу, - пригласил Богдан, устанавливая плавсредство в мутную прибрежную жижу и оглядывая окрестности. Голос его вызвал некоторое оживление там, где и не ждали - буро-зеленая коряга, мирно дремавшая в глине, зашевелилась, вдруг, поднялась на полусогнутых лапах и шмыгнула в воду.
– Пожалуйста, как и было обещано, - улыбнулся Богуславский с видом фокусника, извлекшего из цилиндра пару голубей,
– Это, конечно, детеныш, мелочь пузатая...
– Я понимаю, - отозвалась Кира холодно, устраиваясь в лодке.
– Крокодил - это всего лишь ящерица, правда же? Мы, крутые парни, ящериц не боимся!
Как ни странно, сейчас девушка казалась куда более собранной и боеготовной, что Богдана только порадовало - надо же кому-то и за берегом следить. Уселась на носу, вполне профессионально прикрыв Суханова телом, карабин поместила на коленях. Богуславскому ранее с телохранительницами дела иметь не приходилось, а потому такие вот метаморфозы из капризной барышни в бой-бабу неизменно его удивляли. Настораживали даже. Сейчас, впрочем, думать на эти темы было некогда - берег близился, высокий, обрывистый. Тот самый берег, где по логике вещей, очень даже может быть засада.
– Ты собираешься причаливать прямо здесь?
– Суханов, даром, что не профи, напряжение ощутил кожей, заерзал беспокойно, вглядываясь в стену деревьев.
– Может дальше проплывем?
– Какая разница-то?
– хмыкнул Богдан, уделяя максимум внимания веслу и желтой воде за бортом. Не стал растолковывать, что каждая лишняя минута на плаву повышает вероятность словить пулю, а то и целую очередь, от которых за тонкими досками никак не укроешься. Лучше уж какой-никакой берег.
– Лягушки кричат, - сказала, вдруг, Кира, и Богуславский не сразу понял, о чем речь. Сообразив, устыдился малость - тоже мне, знаток природных условий!
– кивнул одобрительно:
– Бонус за внимательность, коллега. Растете над собой.
Земноводные впрямь вопили благим матом, сигнализируя о полном отсутствии хомо сапиенс в обозримых пределах. Стопроцентной гарантии, впрочем, нет - с учетом удаленности возможной засады - а потому гораздо больше спокойствия внушили Богдану попугаи, мелькающие искорками на прибрежных деревьях. Разглядев там-же пару-тройку обезьян, расслабился вовсе и причалил к глинистому яру на правах хозяина.
– Воняет тут чем-то, - заявила Кира с сомнением, не спеша выходить из лодки.
– Не нравится оно мне!
– Здесь всюду воняет, - отозвался Богдан безапелляционно, десантируясь последним и отталкивая плавсредство подальше от берега.
– Тропики, что ж ты хотела! Зато очень удобное место для подъема, без лишних телодвижений.
– Это-то и плохо. Зря ты лодку отправил, по-моему.
Богуславскому захотелось высказать все, что думалось о женской интуиции и присущей прекрасному полу логике, но смолчал, улыбнулся только. Терпимым решил быть. Тем более, что сам уже почуял нечто далекое от "Шанели ?5".