Пастух Земли
Шрифт:
27
Страна городов, вара Аркаин. 1998 год до н. э.
Это была суровая страна — особенно зимой: тогда ветер, и так дующий здесь постоянно, становился жёстким и острым, подобным вылетающей из тьмы ядовитой стреле дасов. И людям он вредил не меньше — может быть, не убивал настолько быстро, но мог надолго вывести из строя. У человека начинали болеть уши, потом вся голова и зубы — так, что он даже не мог жевать пищу. Наступала глухота, кружилась голова, накатывали приступы тошноты. Часто он ложился и горел в лихорадке, и некоторые от этого умирали, уходя
Этой болезнью страдали тут почти все — особенно зимой. Лишь Прамарай, избранник Индры, теперь избавился от неё, посетив волшебные чертоги бога-громовержца. Но всё равно ощущал страшный холод продуваемой всеми ветрами зимней степи. За толстыми земляными, обложенными брёвнами, стенами священной вары, конечно, гораздо теплее, но в особенно холодные ночи и тут зуб на зуб не попадал — даже поблизости от очага или в тёплом стойле скотины.
А за стенами крепости в такие часы царил ледяной кошмар, и над равниной под визгливые дудки злобных духов носилась сама смерть.
Впрочем, сейчас, сидя в своих покоях в длинном доме внутреннего круга крепости — первом доме Аркаина, построенном ещё его прадедом, где жили теперь райжа и его воины, Прамарай не прислушивался к зловещим ночным звукам. Он думал о своём великом предназначении и низких людях, чинящих тому препятствия, не ведая, что противятся воле могучего бога. Но тот не просто так желал, чтобы Прамарай встал во главе всей Страны городов, не просто посылал об этом знамение за знамением. Ведь жить по-старому, как жили прадеды и отцы, становится всё труднее.
В поисках богатых пастбищ сюда когда-то пришла отрасль народа ариев, отделившаяся от соплеменников, оставшихся в лесной стране за великой рекой Рангха. Предки Прамарая частью перебили местных даса, частью обратили их в рабское состояние, а остальных разогнали по глухим углам, откуда они, правда, до сих пор иногда нападают, угоняя скот и убивая одиноких пастухов. Но всё-таки арии уже четвёртое поколение владели этой страной.
Сперва тут и правда была благодать: коровы, овцы и лошади паслись на роскошных заливных лугах в речных долинах, спариваясь и размножаясь. Но со временем скота становилось больше, а травы вырастало меньше, степь неуклонно высыхала, а скот голодал, тощал и падал. А по мере того, как стада становились меньше, слабели и люди. Недаром проклятые, взявшиеся неведомо откуда ирги всё чаще побеждали ариев — дело было не только в их чудесном оружии.
Но и в оружии, конечно, тоже: ведь в Стране городов его тоже становилось меньше. В горах почти совсем не стало синих и зелёных камней, из которых выплавлялась хорошая медь. Теперь её приходилось по большей части завозить из чужих краёв, вроде Айес-Грэбх. За этим в начале зимы и отправился туда его Шипха с воинами — для охраны меди, которую торговцы собирались там наменять. Но вместе с медью отряд привёз домой пробитое копьём тело его сына.
Прамарай простонал сквозь стиснутые зубы. Тело сохранялось в снежном сугробе между внутренней и внешней стеной Аркаина — чтобы весной, когда земля оттает, быть упокоенным, как положено наследнику райжи: под курганом, с обильными приношениями и жертвами. И Прамарай не сомневался, что с ними ляжет и убийца его мальчика.
Воспоминание о потере жгло, райжа вскочил и прошёлся по отделённой от общего помещения тростниковыми циновками комнате, на стенах которой висело его оружие и трофеи — головы зубров, шкуры волков и медведей, скальпы врагов. Велик был райжа Прамарай, а недавно стал ещё более велик — так, как ни один из людей этого мира. Но и его, как последнего пастуха, или презренного торговца, или даже дикаря-даса мучила потеря отпрыска.
— Камус сюда! — крикнул он, и молодая рабыня-дасья принесла ему глиняный ковш с перебродившим кобыльим молоком.
Райжа припал к нему, жадно осушил и с размаха разбил о деревянный настил пола.
— Убери! — заорал он на девку, которая поспешно пала на колени и начала собирать черепки, измазанные в зеленоватой молочной жиже.
— Пошла вон, дасийская гадюка! — Прамарай со всего маху наподдал ногой в жёстком сапоге служанке под рёбра, та болезненно охнула и поспешно уползла из комнаты на четвереньках. Кажется, он сломал сучке ребро — при ударе раздался щелчок. Эта жестокость и лёгкий хмель от камуса немного успокоили райжу.
«Весной отправлю её вместе с сыном», — подумал он, не без удовольствия представив процесс жертвоприношения.
Пусть в варе Йамы прислуживает Шипхе, как и раньше — тот любил с ней спать. Хотя не только с ней. Дасийки на это годны, только не надо позволять им рожать полукровок — негоже мешать чистую кровь ариев с дикарской грязью. А в нижнем мире никто не рожает. Ведь так? Кто же его знает — оттуда ещё никто не возвращался, чтобы рассказать. Вот какие порядки в мире верхнем, у великого Индры — это Прамарай уже немного ведал…
Он даже не слишком удивился, когда ночью услыхал голос бога — он всегда знал, что родился необычным человеком, не таким, как прочие мужи. И когда Индра-громовержец (а кто же ещё?) сказал ему, что он избран править всеми ариями Страны городов и вести их к победам, воспринял это, как должное.
А дальше… бог вознёс его в свои чертоги — чудесную вару на небесах. Это было так великолепно и ужасно, что Прамарай плохо помнил, что видел и пережил там. Он провалился в небытие, когда бог забрал его, ему казалось, что всё его тело вместе с душой раздробилось на мелкие частички, словно семена на каменной зернотёрке. А потом оказался в божественных чертогах, где видел множество удивительных вещей, настолько странных, что впал в ступор, и когда пред ним явился сам бог-громовержец на золотой колеснице, влекомой белоснежным быком, опьянённый священной саомой, потрясающий громовой палицей, весь в сполохах молний, даже обрадовался: появилось хоть что-то понятное и объяснимое.
Бог предрёк ему величие, но сказал, что достичь его можно лишь через большую боль. Прамарай и это понимал: вступая в потусторонний мир, человек должен быть готов к тому, что его будут мучить и калечить его жители. Если он, конечно, не принадлежал по рождению к сообществу жрецов-брамов, природой предназначенных для общения с богами. А вот, например, духи дасов страшно истязали своих избранников, предназначенных стать колдунами и духовидцами.
И бог погрузил его в боль, страшную боль — Прамараю казалось, что выдержать её человеку невозможно и он непременно умрёт. Однако он выдержал, и бог возвратил его в родную вару, откуда забрал. Райжа чувствовал себя очень сильным и лёгким — словно вновь сделался юношей, едва прожившим пятнадцать вёсен.