Пастух Земли
Шрифт:
Бхулак оглядывался по сторонам, высматривая, кого бы ещё спросить о Лоте.
Несчастный современный человек!
Таскается один-одинешенек
По шумным улицам грязного города…
Раздавшийся за спиной Бхулака голос, читавший стихи на языке страны Киэнги, был негромок, но звучен.
…Голова у него раскалывается от едкой боли.
Нет
Он уже не слышит голос Бога своего,
Поющего ему в тишине.*
Невысокий круглолицый муж смотрел на повернувшегося к нему Бхулака доброжелательно. Голова и лицо чтеца были обриты, но, похоже, уже давненько, ибо поросли густой чёрной щетиной. Из-под дорожной накидки виднелась закрепленная кожаным поясом шерстяная многоярусная юбка-каунакес с длинной бахромой. Ткань одежд его была довольно дорогой, однако запорошённой пылью.
По виду он был типичным шумером. Пришельцы из Киэнги в этих местах не редки, собственно, оттуда некогда пришёл и человек, которого искал Бхулак. Так что он лишь спросил на том же языке:
— Зачем ты произносишь эти стихи?
— Потому что они подходят к этому городу, — отвечал шумер, мигая круглыми карими глазами. — Стихи написал мой земляк из славного города Ура — очень давно…
— Я знаю, — кивнул Бхулак. — Кто ты, странник?
— Зовут меня ДамУ, — вежливо ответил тот. — Я врачеватель. Если у тебя, достойный господин, к примеру, болит спина после дальней дороги, могу дёшево продать тебе целебную мазь из панциря черепахи. Или какое-нибудь иное снадобье — от простуды, мозолей или даже гноеистечения из детородного органа...
— Мне не нужно, — отвечал Бхулак. — Далеко же зашёл ты от своей родины.
— Там сейчас неспокойно, — пожал плачами врач. — Дикий народ с гор юго-востока, именуемый гутии, стал часто приходить и грабить благословенные земли Двуречья. Мой родной Ур и древний Урук, и славный Лагаш пока отбивают их атаки, но вся страна постепенно приходит в запустение...
Он меланхолически продекламировал:
Страна в руках жестоких врагов.
Боги увезены в плен.
Население отягчено повинностями и налогами.
Каналы и арыки запущены.
Тигр перестал быть судоходным.
Поля не орошаются.
Поля не дают урожая.**
Бхулак сделал изумлённо-скорбное лицо, приличествующее словам собеседника, хотя историю с гутиями он знал, по всей видимости, гораздо лучше, чем тот.
— Я человек мирный, — грустно вздохнув, продолжал Даму. — Слыхал я, что здесь, а Пятиградье, жизнь весела и легка, ну и пришёл сюда…
— Что же, обрёл ты здесь искомое? — спросил Бхулак.
— Нет, — ещё более помрачнев, коротко ответил шумер. — Могу ли я спросить и твоё уважаемое имя? — поинтересовался он в свою очередь.
— Меня зовут Шипад, — перевёл Бхулак своё имя на шумерский. — Я ищу здесь человека по имени Лот.
Даму поглядел на него с интересом.
— Намедни я продал досточтимому Лоту снадобье для излечения хвори его достойной супруги, — сказал он.
— Тогда расскажи мне, как найти его — у меня к нему важные вести.
— Я и сам отведу тебя, почтенный Шипад, — ответил врач, оживившись. — Идём же скорее!
– ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Указано авторство переводчика: Джулиан Генри Лоуэнфельд
** Шумерийский гимн богу Нинибу
5
Средиземное море у юго-восточного побережья Анатолии, залив Мирта. 2005 год до н. э.
Финикийский корабль вполне достойно противостоял разбушевавшемуся морю, по которому друг за другом катились валы вышиной с гору, каждые три-четыре минуты опрокидываясь на судно, словно неуклонно наступающее на укрепление войско. Однако капитан старался держать судно носом к несущимися на него грандиозным водяным горам, цветом напоминающим кипрский малахит, которым был гружен корабль. Нос с широко распахнутым Божественным Оком разрезал валы, которые рассыпались облаками белоснежной пены, а корабль, хоть и отчаянно раскачивался, продолжал держаться на плаву.
Ишваал нещадно гонял команду, издавая зычный рёв и бешено вращая глазами. Стон гребцов, пытавшихся могучими усилиями удержать вёсла, порой перекрывал грохот бури. Парус успели спустить загодя, иначе его давно бы унёс ветер, но мачта страшно скрипела и качалась, каждую минут грозя сломаться.
— Господин, спуститесь вниз, тут опасно! — прокричал капитан Бхулаку, который стоял на палубе, крепко вцепившись в прутья ограждающей решётки.
Тот собирался ответить Ишваалу, что сейчас покинет палубу, но очередной налетевший вал оторвал его от решётки и смыл за борт.
В полёте он ударился головой обо что-то твёрдое и потерял сознание, так и не поняв, что с ним случилось.
Участь Содома
Долина Сиддим, Содом. 2154 год до н. э.
— Ты очень услужлив к незнакомцу, — заметил Бхулак, когда они пробирались по узким улочкам под равнодушными, настороженными, а порой и враждебными взглядами горожан.
— Признаюсь, мне любопытно будет узнать новости из этого дома после вчерашнего происшествия, — отвечал Даму.