Патоген Вечности
Шрифт:
Ночью каюты освещали сотни свечей, а днем накрывались столы богатыми блюдами и специями, фруктами и вином. Жестом руки фараон позвал атланта подняться из каюты на палубу, также великолепно украшенную, как и внутреннее убранство, возле бортов были предметы национального искусства, золотые кувшины, а сам красивый и мощный корабль властителя Египта, величественно разрезал воды Нила. Эметей посмотрел на белоснежный парус, с орнаментами в нижней части и с мотивами египетской символики, по его верхней кромке были видны множество кисточек, приводимых от ветра в движение.
– Нил для каждого жителя моей страны является священным, – фараон стоял возле борта и посматривал на берег, – Нил протекает через несколько
– Я представляю, как для твоего народа важны пресные воды, – Атлант попытался посмотреть в том же направлении, что и властитель, – оживляющие оазисы в палящую жару завоевывают сердца тех, кто живет вдоль берегов.
Эметей, вслед за фараоном вновь устремил взгляд на берег, где местный земледелец, за счет тяжелого почти рабского труда, создал живописный сад плодовых деревьев. Ветер доносил до трепетного обоняния Атланта душистые ароматы цветов и сладкий аромат созревающих плодов. По правую сторону реки потянулись заросли осоки, важнейшее растение Египта, из сердцевины растения изготавливали папирус, используемый основой для письма и рисунков. Болотистый берег исчез и на возвышавшемся берегу стали видный небогатые строения, небольшие домики из глины, загоны для скота, а далее небольшие поля, старательно возделываемые местными крестьянами, трепетно следившими за своим урожаем.
– Ты знаешь, царь мой и друг, – издалека начал Атлант, – я всегда был большим поклонником солнца. Здесь в Египте, как ни в какой другой стране, я не видел столь золотистого цвета его лучей. Подумай, здесь на открытых просторах, среди холмов и гор, где солнце светит по-особенному, можно было бы создать великолепный город, чтобы оставить о тебе, фараон, долгую память в сердцах потомков и увековечить твое имя.
– Действительно это бы символизировало силу и величие нашего бога Атона. – Удивился фараон. – Этот город смог бы стать воплощением того, что само солнце представляет для нас – источник жизни и энергии. Однако, наша вера сложна, богов много, поэтому следует поступать так, чтобы не накликать на нас их гнев.
– Не стоит страшиться гнева богов, когда есть великие мечты. – Продолжал настаивать на своем Эметей. – Этот город ты построишь не столько для себя, а для всего народа Египта. Закрой глаза, попробуй представить этот сияющий в свете солнца город. Строительство необходимо, чтобы каждый пришел и почувствовал связь с богом-солнцем. Люди смогут набраться вдохновения и новых сил для жизни.
– Я верю твоим словам Эметей, – Аменхотеп продолжал смотреть открыто в даль, – только так можно создать счастливое и процветающее общество, восхищающееся красотой и мощью Атона, так же, как я радуюсь каждому новому дню. Предложение жрецам, должно быть тщательно продумано, они обладают определенной властью, поэтому следует быть осторожным в таких решениях. Атона никогда прежде не выделяли, ему поклонялись настолько, насколько соблюдали верования к другим богам.
Аменхотеп улыбнулся своему другу атланту, понимая, что этим мечтам и планам суждено остаться просто мечтой, но внутренне, не смотря на слабый протест связанный верой, он испытывал растущее желание, чтобы воплотить мечты в жизнь. Прибрежный пейзаж восточного берега вместо пестроты всевозможных оттенков зеленого, радующих глаз, предстал изрезанными простирающимися руслами пересохших притоков, частично засыпанных серым безжизненным песком. Многочисленные русла разделяли вздымающиеся острые скалы, дальше виднелись высокие горы, казавшиеся неприступными. Сменившаяся прибрежная панорама позволила Атланту сравнить слияние строгой гармонии с жизнью, что даровал Нил народу Египта.
Аменхотеп предложил Атланту спуститься в каюту, его больше не радовала цветовая палитра берега. Слуги и сопровождающие вельможи потянулись за своим повелителем. Сидя на низком троне, успокаивая свое разгоряченное тело прохладным напитком, фараон невольно обдумывал слова Эметея. Атлант с довольной улыбкой посматривал на друга и сдержанно радовался, что смог заронить зерно вольнодумства в душу фараона.
– Мой дорогой друг, это правильно, что ты сомневаешься в своей реформе, – прервал молчание Атлант, – но я чувствую твои устремления, связанные с выбором пути развития для твоего государства. Многие боги, кому по мере необходимости поклоняется народ Египта, постепенно утратят свою значимость, но это может произойти при другом правителе. Хочешь ли ты верить в бога, кто вызывает страх, кто не может приносить радость и счастье в жизнь людей?
Аменхотеп вновь задумался над словами атланта и понял, что нельзя откладывать очевидное, если он примет этот дар судьбы, то станет тем маяком, кто должен осветить людям путь к Атону, путь к истине. Он внедрит новый культ Атона, лучше всего отражающий дух его эпохи, принесет радостный солнечный свет в жизнь египтян.
– Я принял решение, – Аменхотеп вскочил со своего трона и вознес руки вверх, – я пойду по пути реформ и верю, что народ поддержит меня, мы откажемся от богов, чей культ сдерживает наше развитие. – Фараон обошел просторную каюту, под его взором слуги и придворные пали ниц, только воины из верной стражи остались стоять, склонив голову. Аменхотеп прошел на середину комнаты и властно продекламировал. – Я хочу, чтобы наш народ знал, теперь у нас есть единственный бог – Атон.
Сердце Эметея заликовало, зарядилось энергией и силой, он понял, что долгие увещевания наконец-то подействовали на правителя. Теперь он покроет славой свое имя, что позавидуют предки, вместе с фараоном они создадут нечто невероятное, несущее бесконечную благополучную жизнь. Атлант с нисходящей с лица счастливой улыбкой, посматривал на Аменхотепа, но не смог заметить злобного блеска черных глаз жреца среди присутствующих. По команде приближенный к царственной особе писец, приготовил папирус, чтобы сохранить слова фараона.
– С этого дня я выбираю себе новое имя – Эхнатон! – Правитель замолчал, чтобы придворные осознали это великое деяние. – Приказываю построить город солнца, как символа нового культа, где каждый сможет насладиться яркими лучами Атона.
Услышав фараона, придворные раболепно одобрительно зашумели, ведь для них он считался воплощением бога в человеческом обличье. Эхнатон полностью осознал грядущие планы и теперь уверенно отдавал приказы чиновникам, окружающим его в этом путешествии. Вскоре была отдана команда возвращения, Эметей беззвучно попросил фараона удалиться, стоя на корме верхней палубы, украшенной брусками с резными украшениями и медными пластинами, наблюдал как спустили парус, с помощью гребцов развернули корабль, а затем осушили весла.
Направив ладью по течению, мореплаватель, неотлучно управлявший судном, вновь приказал поставить парус, словно торопился вернуться в порт для исполнения новых идей фараона. Эхнатон без колебаний принял новую веру и решение идти по пути реформ. Придворные и чиновники в столице и на местах поддержали его энергию, но для закостенелой консервативной касты жрецов следовало придумать дополнительные аргументы либо воспользоваться внутренней силой, способной оказать давление на их сознание. Фараон попытался найти взглядом Эметея, но вспомнил, что тот поднялся на палубу, задав про себя вопрос, мгновенно смог получить ответ от Атланта. На душе у Эхнатона от слов друга стало спокойно, что он сможет преодолеть трудности и подавить отказ жрецов от новых идей. Неслышимый другими голос друга шептал о способности внушить жрецам мнение правителя, успокоенный, что справится с любым вызовом, фараон сел на низкий трон и потребовал у слуг наполнить чашу вином.