Патриарх Никон
Шрифт:
— Что ж, согласился митрополит?
— Вот со мною и грамота гетмана Богдана к патриарху.
— Вечером патриарх у меня будет; коль хочешь, я передам ему.
— Нет, подожди, нужно предупредить патриарха — не пригоже ему быть сегодня у тебя. Цыган, сказывала я тебе, живёт у Стрешнева, и холопы бают, что Стрешнев подстерегает патриарха и хочет напасть на него сегодня у монастыря, понимаешь? Потому я и здесь.
— Надоть предупредить патриарха! — воскликнула Татьяна Михайловна.
— А как предупредить?
XLIV
КОЛИ НЕ МЫТЬЁМ, ТАК КАТАНЬЕМ!
Часов в девять вечера, когда ночь своею тёмною пеленою покрыла матушку Москву и когда по случаю отсутствия фонарей и луны можно было на каждом шагу нос разбить или попасть в какой-нибудь ров, из патриарших палат вышел высокий человек и поспешно принял направление к Алексеевскому монастырю.
Едва он вышел оттуда, как три человека, скрывавшиеся близ палат, тоже двинулись за ним, но в довольно далёком расстоянии.
— Это он, — сказал Алмаз.
— И мы узнаем его, — прошептал Стрешнев и Хитрово.
Все трое были, что называется, выпивши.
— Ну, поп Берендяй, не выкрутишься, теперь ты наш, — шептал Стрешнев.
— А коли хочешь, я им порешу, — молвил Алмаз.
— Как порешишь?
— Ножом в бок, и был таков: пущай по ночам не шляется.
— Порешишь! С ума ты, что ли, спятил? Враг он мне, правда, да на безоружного, из-за угла... не воры, разбойники мы: вот коли б с ним подраться, ино дело, — возразил Стрешнев.
— Правду он байт, — поддержал его Хитрово.
— Коли так, я сам-друг его порешу, — рассердился Алмаз.
— Немытое ты рыло, не дадим мы его порешить, а тебя порешим, — разгорячился Стрешнев.
— А вот что я скажу, — молвил Хитрово, — пойдём мы скоро мимо моего-то дома, и я зайду да тётушку свою и пошлю к царице: дескать, поп Берендяй поплёлся в Алексеевский, а вы тем часом за ним идите да ждите у Алексеевской: тётушка туда зайдёт за вами.
Несмотря на то что был поздний вечер, встревоженный гнусным доносом царь и царица подъехали к Алексеевскому монастырю, вышли из экипажа и прямо пошли к Татьяне Михайловне. Дверь с лестницы, ведшей к ней, была открыта, а сама лестница освещена.
Они вбежали по ней и постучали в дверь: отворила её служка царевны.
Марья Ильинична побежала вперёд, за нею Алексей Михайлович, и когда первая отворила дверь, они увидели в приёмной маму Натю и патриарха Никона.
— Матушка Наталья! — вскрикнула удивлённая царица.
— Мама Натя! — обрадовался царь.
— Это я, — сказала та, бросившись в ноги царю.
Он поднял её и поцеловался с нею.
То же самое сделала и царица со своею любимицей, когда та поклонилась ей в ноги.
Во всё это время патриарх стоял с выражением строгим и величественным.
— Где ж ты была, а мы плакали по тебе, мама Натя? — молвил Алексей Михайлович.
— Ходила по монастырям и скитам, была и в Киеве в пещерах и теперь оттуда.
— Она привезла грамоту от гетмана Богдана — он винится в своих грехах и отписывает, что митрополит Киевский хочет быть рукоположен мною и соединить обе церкви Великой и Малой Руси.
— Слава те Господи, — крестясь набожно, воскликнули вместе и царь и царица.
— Завтра я буду служить соборне в Успенском молебен, да ниспошлёт Господь Бог благодать свою на киевскую церковь. Я думал, что и тебя, великий государь, оповестила царевна Татьяна Михайловна о радостном пришествии к нам черницы Натальи.
— Нет, мы так... к царевне... Прости, великий государь и святейший патриарх... Мы с женою обрадовались чернице и забыли идти под твоё благословение:
Царь и царица подошли под его благословение и поцеловали его руку.
— Великий государь и царица, — воскликнул патриарх, — сегодня один из радостнейших дней в моей жизни. Я страшился, что гетман Богдан пишет в грамоте своей об отказе митрополита, и боялся уйти отсюда развенчанным патриархом Малой Руси. Я и пришёл сюда в одежде простого чернеца, чтобы не было срамотно патриарху Великой Руси. Теперь простой чернец выйдет отсюда патриархом Малой Руси. Отныне Великая и Малая Русь будут одно тело и одна душа, в вере наше единство и наша сила.
— Аминь! — произнесли царь и царица.
— А царевна Татьяна как поживает? — обратилась к инокине Наталье царица.
— Она почивает в своей опочивальне.
Раздался стук подъехавшего к монастырю экипажа.
— Это моя колымага и моя свита, — сказал патриарх. — Великий государь приехал в чём? — продолжал он.
— Мы с женой в колымаге одной боярыни. Поезжай с царицей в моей, а я хочу пройтись пешком: не подобает патриарху Малой Руси выехать отсюда в колымаге, коли пришёл сюда пешком патриарх Великой Руси.
Царь и царица простились с инокиней, а патриарх, проводив их до колымаги, направил шаги к своим палатам.
Хитрово и Стрешнев получили нагоняй и от царя, и от царицы.
На другой день патриарх Никон соборне служил молебен в Успенском соборе в присутствии царя, боярской думы и огромной массы народа за благоденствие соединённых церквей — Великой и Малой Руси; а на эктении провозглашён был этот новый титул патриарха.
XLV
НИКОНУ ВОЗЛАГАЕТ МИТРУ ВОСТОЧНЫЙ ПАТРИАРХ