Патриарх Тихон. Крестный путь
Шрифт:
Слово патриарха сияло небесной чистотой, когда он просил народ, измученный насилием и поруганием, о смирении:
«Чадца мои! Все православные русские люди! Все христиане! Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, Православная Русь, руки меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, – отбрось далеко, так, чтобы ни в минуты самых тяжких для себя испытаний и пыток, ни в минуты твоего торжества, никогда-никогда рука твоя не потянулась бы к этому мечу, не умела бы и не хотела бы найти его».
Сказать «не убий» легко, когда никто никого не убивает. Но вот нож приставлен
Святейший Тихон, как стена света, поднялся над Россией, защищая жизнь от смерти. И прогневил! Не только жаждущих реванша и отмщения – саму тьму.
На четвертый день после призыва к миру, к истине в православном храме на него напала с ножом женщина.
Был праздник иконы Божией Матери Троеручицы. Некогда Благодатная прирастила отсеченную палачом руку преподобному Иоанну Дамаскину. Не допустила и теперь свершиться злодеянию. Нож только слегка ранил святейшего, кожаный пояс защитил.
Покушавшаяся на жизнь патриарха Пелагея Кузьминична Гусева народным судом города Москвы была признана невменяемой. Она почитала себя посланницей Бога, призванной покарать гордых сатанинских вождей, и таким вождем для нее был Тихон. Судебное дело прекратили, Гусеву отправили на излечение.
Святейший видел: опека его добровольных телохранителей стала открытой, строгой, но принимал ее терпеливо.
Рана зажила быстро. И на Успение Тихон поехал в лавру.
Здесь ему сообщили о славных победах Деникина. Взята Одесса, армия движется к Киеву… Все это подавало надежду на избавление от плена.
Сердце переполняла молитва. Душа сосредотачивалась на этом дивном откровении. «Во успении мира не оставила еси, Богородице», – поется в тропаре праздника: честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим была теперь с Россией, ибо здесь творилось все худшее, что могут делать люди с людьми.
Святейший совершал службу так, словно она была последним светом его жизни. Молящиеся чувствовали особый настрой великого пастыря и лепились к нему сердцами.
После литургии настоятель Кронид подал патриарху истерзанный тайнохранением листок бумаги:
– Из Архангельска доставили.
– «Акт о чуде», – прочитал святейший. – Печать, подпись священника… Андрей Михайлович… Распопин? Ну и фамилия.
– Получили от человека надежного и достойного… Отправитель епископ Павел Пинежский. Другие документы я позже покажу.
Видения удостоились дети и подростки. Их было семеро. Старшей, гимназистке пятого класса Эмилии Перешневой, пятнадцать лет, младшему, Виктору Перешневу, – десять. Одной девочке, Юлии Кеселевой, – одиннадцать, остальным – по тринадцать.
Акт гласил: «3 августа 1919 года, в воскресенье, в 8-м часу вечера, когда мы, спасаясь от дождя, сидели на крыльце дома Перешнева, у Новгородского проспекта между Почтамтской и Кирочной улицами, видели невысоко над горизонтом Пресвятую Деву Марию в сидячем положении и не во весь рост с Богомладенцем Иисусом Христом. Она простирала обе руки вперед, ладонями вниз, и покрывала город. Лицо Божией Матери, продолговатое, некруглое, было обращено на город, на юго-восточную сторону. Кругом лица был светло-золотистый круг. Части лица были видны, но неясно. Одежда у Божией Матери была широкая, сине-голубая,
– Да спасется покровительством Благодатной город Архангельск.
Тихон перекрестился, перекрестился и Кронид, сказал:
– Это как обретение «Державной». Не чудно ли: в день отречения государя от престола найдена.
– Я тоже подумал об этом, – признался Тихон.
– Только и надежды, что на милость Небесную. Англичане покидают северные города. Усилия протоиерея Иоанна Лелюхина были горячи, но успеха не имели.
Письмо из Архангельска не обрадовало. Епископ Павел сообщал: по просьбе генерала Миллера он вынужден был продлить пребывание отца Иоанна Лелюхина в Лондоне, где тот добывал от правительства Великобритании отсрочки вывода войск с северных российских территорий. Прилагались вырезки статей протоиерея. Некоторые места были отчеркнуты.
«Знайте: предателей в России ничтожная кучка, а верных и честных граждан – десятки миллионов. Своим примером вдохните бодрость и мужество в сердца робких и унылых. Вы не одни: с Вами доблестные и благородные союзники, дети свободных культурных государств мира. Боже Великий, спаси несчастную Русь!»
«Радость перешла в восторг, когда на землю нашего города сошли с кораблей прибывшие к нам благородные союзники наши… Они неподкупны, они правдивы, они помогут нам спасти несчастную, но дорогую нам Отчизну».
Были еще две листовки и копия письма к архиепископу Кентерберийскому. В письме монахи Соловецкого монастыря, архангельский Союз духовенства и мирян, священство Карелии умоляли главу Англиканской церкви: «Теперь еще преждевременно лишать братской помощи Северную область, но надлежит оставить ее там до того момента, когда по прошествии грозы положение русского народа прояснится и он сам в состоянии будет охранять свою безопасность и свои святыни».
Одна листовка была краткая: «Довольно алой крови. Гоните советскую власть. Гоните зверя-красноармейца. Они своим приходом несут вам кровь, голод, разорение и смерть. Долой кровавую Красную армию. Да здравствует жизнь! Да будет с нами Бог!»
В другой, пространной, подчеркнуты последние строки: «Пастырь и блюститель воли по слову апостола произнес анафему на вождей ваших, а вы продолжаете слушать их и служить им. Прозрите и не губите душ ваших».
– Вот видите, – сказал Кронид, – слово патриарха, слово правды и света достигает окраин страны!
– А Неба? Французы бежали, англичане бегут. Митрополит Платон метался по Европе из столицы в столицу и ничего не достиг, как и Лелюхин. Россия для Европы хуже койки тифозного… О! Франция знает, что это такое – революция. У Англии Кромвель был. Владыка Платон теперь в Америке, но там он тоже ничего не добьется. Америка предпочитает грабить не на поле сражения, а потом… Голодный за кусок хлеба золото отдает легко, забывая даже взвесить. – Тихон вдруг смутился. – Отец Кронид! Помню, писал ты мне, когда в лавру в декабре семнадцатого солдат на постой пригнали… За деревянные сосуды преподобных отцов Сергия и Никона беспокоился, как бы к старообрядцам не попали. Где они?