Патрик Батлер защищает
Шрифт:
— А? — прокричал в ответ инспектор Дафф, невидимый на расстоянии.
— Без света не справиться, сэр! Есть тут какой-нибудь центральный щит, как во всех нормальных театрах?
— По-моему, сынок, должен быть.
— С какой стороны — слева, справа?
— Не знаю. Ищи!
— Слушаюсь, сэр!
К счастью, у энтузиаста не оказалось фонарика. Быстрые шаги прогрохотали три раза по голому полу и смолкли, наткнувшись на груду холстов, сваленных у стены.
— Не бойтесь, — тихо проговорил Батлер, почти совсем пришедший в себя в предчувствии физических действий. —
Сесиль с Хью зашагали на цыпочках. В самом конце партера ненадолго вспыхнул белый глаз фонаря, пробежал по десятку рядов кресел с красной обивкой, утонул в пустоте. Сесиль прижалась губами к уху Хью.
— Посреди сцепы, — выдохнула она, — стоит каменная стена.
— Что?
— Каменная стенка высотой восемь футов, шириной два, узким концом обращена к залу. Ее сложили недоверчивые зрители перед тем, как я сделала фокус. Вот она. Пощупай.
Хью ступил на какой-то толстый прямоугольный ковер и, вытянув руки, наткнулся на невысокую кирпичную стену с еще свежим раствором.
— Видишь? — почти беззвучно спросила Сесиль. — Прежде чем ее сложили, я им показала ковер. Зрители осмотрели его со всех сторон, проверили, что в нем нет ни дыр, ни разрезов и под ним не скрывается потайной люк. Потом выстроили на ковре стенку. Понял?
— Понял. И что?
— Слушай! С одной стороны от кирпичной стены поставили посередине трехстворчатую складную ширму. С другой стороны, тоже посередине, другую. Видишь?
— Вижу. Но…
— Ш-ш-ш! Я захожу за ширму справа. Человек двадцать зрителей выстраиваются вокруг стены. Бьют барабаны — бум! Сдвигают ширму с другой стороны — бум! — я прошла прямо сквозь стену. Потом снова внимательно осмотрели все кругом — полный порядок.
В дальнем уголке памяти Хью зашевелились воспоминания.
Вспомнилось, как ему кто-то рассказывал про иллюзион, буквально сводивший с ума: стена действительно кирпичная, настоящая, вокруг нее зрители, ковер плотный, целый…
Сесиль тихонько рассмеялась:
— Инспектор Макдуф тоже видел.
— Да, но…
— Он чуть не рехнулся. Выскочил на сцену, а там кирпичная стена, никаких фокусов.
Несмотря на тихие вопросы и протесты Хью, Сесиль приложила его ладони к очень легкой деревянной ширме, покрытой лаком, три створки которой образовывали прямоугольник с правой стороны сцены. Потом втолкнула внутрь, очень тихо придвинула две створки к стене, оставив слева крошечную дюймовую щелку со стороны темного пустого зала, куда можно было говорить.
— Пригнись и сиди, — приказала она. — Молчи, не двигайся и ничего не делай, что бы ты ни услышал и какие бы события за этим ни последовали. Entenciu? [28]
— Сесиль!
— А?
— Как я сбегу от пугал, если даже сумею пройти сквозь кирпичную стену?
— Я знаю способ, о котором они не имеют понятия. Ха-ха-ха.
— Сесиль!
Судя по легкому шороху шелкового халата и по звуку шагов, она уже исчезла.
В тот же самый момент вдалеке
28
Понял? (фр.)
— Инспектор Дафф!
— А?
— На сцене кто-то ходит!
Хотя щель между стеной и одной створкой ширмы была шириной всего дюйм, Хью видел отраженный трепещущий свет фонаря. На фоне театральной стены над ширмой, мелькнула огромная плоская тень кентавра.
— Эй, потише! — крикнул инспектор Дафф. — Выход отрежь! Не беги. Стой! Где тот малый, что пошел искать электрический щит?
— Тут, инспектор! — крикнул голос с другой стороны.
— Где?
— На полу за сценой. Лежит замертво, под левым глазом синяк!
Инспектор даже не успел ответить — сцену залил мягкий, но ослепительный свет.
Хью видел в щелку край рампы, сиявшей сквозь оранжево-желтое стекло. В его небезопасное убежище свет лился даже сверху. Длинный ряд одиночных, довольно высоко висевших софитов осветил продолговатую кабинку из створок ширмы столь же ярко, как синий ковер.
Раздались громкие голоса, явно рассчитанные на инспектора Даффа с его подчиненными, — на сцену вышли Сесиль Фаюм с Патриком Батлером.
— Ладно! — сердито вскричала Сесиль. — Если требуете, милый Патрик, я покажу, как прохожу сквозь каменную стену.
— К сожалению, милая моя Сесиль, — ласково выкрикнул Батлер, — любопытство кошку сгубило и практически погубит меня. Я должен узнать секрет каменной стены.
— Если я его открою, — проворковала она, — вы сделаете мне что-нибудь приятное?
— Приятное, дорогая, не то слово — слабое, неподходящее. Я на колени перед вами встану! Только почему, позвольте спросить, мы даже здесь не можем остаться одни? Почему среди ночи шатаются пьяные рабочие сцены…
— Рабочие сцены? — рявкнул вдали голос инспектора Даффа.
Со всех сторон неслись полицейские. Хью вспотел. В желто-оранжевом свете рампы мимо щелки мелькнули силуэты Батлера и Сесиль. Она задержалась, схватилась за край ширмы, где прятался Хью, пальцами с накрашенными красным лаком ногтями.
Буквально выполняя ее указания, он присел, сгруппировался, словно бегун на старте, опершись на правое колено, выставил вперед левое, касаясь ковра пальцами. Только бежать ему было некуда, разве что прямо в каменную стену, стоявшую перед ним.
— Рабочие сцены? — повторил голос инспектора гораздо ближе.
Кто-то — несомненно, сам инспектор Дафф — перебирался через барьер, отделявший партер от оркестровой ямы, потом он с шумом туда прыгнул, свалив пюпитр. Кто-то поволок по полу стул. Послышалась лихорадочная возня — кто-то пытался взобраться на сцену.
— Клянусь Юпитером, Сесиль, один ваш рабочий здорово набрался! Сюда, приятель, держи руку.
Не бесите его, молился Хью. Не доводите до белого каления, ради бога!…
Разнозвучащие бегущие шаги свидетельствовали, что констебли выскакивают со всех концов сцены, полностью отрезая пути к бегству.