Патрик Кензи
Шрифт:
У знака «стоп» в конце Карьерной улицы Бруссард даже не сбавил скорость. Потом затормозил, развернув машину через обочину почти на сто восемьдесят градусов, и, нажав педаль газа до отказа, выехал на круговой перекресток. Все четыре шины мгновение сопротивлялись, тяжелая машина затряслась, задрожала, что-то заскрежетало, казалось, мы вот-вот перевернемся набок, но вот колеса опустились на асфальт, мощный двигатель взвыл, и мы вылетели с кольцевого перекрестка. Бруссард снова резко повернул, распахав обочину так, что на капот посыпалась трава и земля, справа мелькнула заброшенная мельница, и мы увидели Пула. Он сидел у заднего
Бруссард резко затормозил, выскочил из машины, подбежал к Пулу и опустился рядом с ним на колени.
— Напарник! Напарник!
Пул открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Потерялся я.
Бруссард пощупал у него пульс, приложил руку к сердцу и большим пальцем приподнял левое веко.
— Ничего, старина, ничего. Все будет… оклемаешься.
Сзади остановилось несколько полицейских машин. К нам подошел молодой полицейский из Квинси.
— Открой заднюю дверь, — сказал ему Бруссард.
Парень уронил фонарик в грязь и хотел поднять.
— Открой дверь, мать твою! — прикрикнул Бруссард. — Живо!
Парень успел отбросить ногой фонарик под машину, потом открыл дверцу.
— Кензи, помогите поднять.
Я схватил Пула за ноги, Бруссард приподнял и со спины обхватил за грудь, мы донесли тяжелое тело до полицейской машины и уложили на заднее сиденье.
— Я в порядке, — сказал Пул, и глаза у него закатились влево.
— Конечно, в порядке, — улыбнулся Бруссард и обернулся к молодому полицейскому, который заметно нервничал: — Быстро водить умеешь?
— Да, сэр.
Позади нас несколько сотрудников полиции Квинси и штата собрались перед капотом «лексуса» с пистолетами в руках.
— Выйти из машины! — скомандовал сотрудник полиции штата, указывая стволом на лобовое стекло машины Гутиерреса.
— Какая больница ближе? В Квинси или в Милтоне? — спросил Бруссард молодого полицейского.
— Отсюда, сэр, милтонская.
— За сколько туда доедешь?
— За три минуты.
— Надо за две. — Бруссард хлопнул его по плечу и подтолкнул к двери водительского сиденья.
Парень мигом сел за руль. Бруссард сдавил руку Пула и сказал:
— Скоро увидимся.
Пул сонно кивнул.
Мы отошли от машины, Бруссард захлопнул дверцу.
— За две минуты, — повторил он. Из-под колес патрульной машины полетел гравий, поднялось облако пыли, она вылетела на дорогу и с включенной мигалкой, как ракета, понеслась по асфальту.
— Срань господня! — ахнул стоявший перед «лексусом» полицейский. — Мать честная!
Мы пошли к машине Фараона Гутиерреса.
— Проверьте-ка это здание, — сказал Бруссард, ухватив под локоток двух сотрудников полиции штата и кивнув в сторону заброшенной мельницы. Они без лишних вопросов схватились за пристегнутые к поясам пистолеты и побежали назад по шоссе.
Мы протиснулись через толпу полицейских, собравшихся у переднего бампера «лексуса», и сквозь ветровое стекло увидели на водительском месте Фараона Гутиерреса и рядом на переднем сиденье Криса Маллена. Фары были включены, двигатель работал. В ветровом стекле перед Гутиерресом в центре паутины трещинок было небольшое отверстие, и такое же напротив Маллена.
Входные отверстия пуль в их головах тоже были похожи, оба размером с десятицентовую монету, оба белые по краям и с радиально расходящимися по коже морщинками, из каждого тонкая струйка крови вытекала на нос.
Судя по всему, Гутиеррес получил пулю первым. На его лице не сохранилось никакого выражения, кроме нетерпения. В руках не было ничего, обе они лежали на сиденье ладонями вверх. Ключ находился в замке зажигания, ручной тормоз в положении «парковка». Правая рука Криса Маллена лежала на рукоятке пистолета, засунутого за ремень, на лице застыло выражение удивления и страха. У него оставалось полсекунды, может быть, даже меньше, чтобы понять, что сейчас он тоже умрет. Но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть происходящее в режиме замедленной съемки. Тысячи мыслей в смятении пронеслись у него в мозгу, он понял, что Фараон убит, и услышал плевок следующей пули, пробившей лобовое стекло.
«Бубба», — подумал я.
Просевший вдовий мостик [59] заброшенной мельницы предоставлял отличную позицию для снайпера.
В лучах фар «лексуса» я видел двух сотрудников полиции штата. Медленно, крадучись, они приближались к мельнице, направив дула пистолетов в сторону вдовьего мостика. Один из них дал другому знак, оба стали возле бокового входа. Один распахнул дверь, другой вошел внутрь, держа дуло пистолета горизонтально на уровне груди.
«Бубба, — подумал я, — надеюсь, ты сделал это не ради развлечения. Скажи, что Аманда Маккриди у тебя».
59
Вдовий мостик — площадка на крышах домов в Новой Англии, на которой жены моряков ожидали возвращения мужей.
Бруссард проследил за направлением моего взгляда.
— На что спорим: баллистическая экспертиза покажет, что стреляли из этого здания?
— Не буду спорить, — сказал я.
Через два часа расхлебывание итогов операции все еще продолжалось. Вечер оказался неожиданно холодным, пошел мокрый снег, он оседал на ветровом стекле «лексуса», капли, как гниды вшей, застывали у нас в волосах.
Сотрудники полиции штата, проверявшие мельницу, вернулись с найденным там винчестером модели 94, который перезаряжался при помощи рычага — спусковой скобы, и с прикрепленным прибором ночного видения. Стрелок бросил оружие в бочонок с каким-то древним маслом на втором этаже справа от окна, выходящего на вдовий мостик. Серийный номер был удален, и первый же взглянувший на винтовку судебный эксперт в ответ на чье-то предложение проверить ее на наличие отпечатков пальцев только горько усмехнулся.
На мельницу отправили еще нескольких сотрудников полиции штата, но за два часа они не нашли ни гильз, ни чего-либо еще. Ни на поручнях вдовьего мостика, ни на раме выходящего на него окна судебные эксперты отпечатков пальцев не обнаружили.
Егерь, встретивший Энджи на склоне холма у карьера Суинглс, дал ей ярко-оранжевый плащ и толстые носки на ноги, но она все равно дрожала от холода и все пыталась вытереть волосы полотенцем, хотя они уже несколько часов назад либо сами высохли, либо вода в них замерзла. Бабье лето, как выяснилось, ушло внезапно, как массачусетские индейцы.