Патриоты

Кавано Джек

Исава рассмешила история Джейкоба, но еще больше его обрадовало и удивило его лицо. Впервые в жизни он видел брата таким. Каким-то чудом маленький глухой мальчик подобрал ключик к сердцу Джейкоба. Молодой человек гордился Бо словно собственным — и при этом обожаемым — сыном.

— Как бы там ни было, вскоре в сражении при Монмуте, Заха убили. Наши солдаты бежали с поля боя, и Вашингтон лично объезжал войска, разыскивая барабанщика. Надо было вести людей в атаку. И пока я

пытался объяснить ему, что барабанщик убит, Бо начал отбивать команду «к оружию». Я чуть не онемел от удивления!

Исаву казалось, что перед ним незнакомец.

— Хотелось бы встретиться с этим чудо-ребенком.

Глаза Джейкоба затуманились.

— Я и сам не прочь увидеть его еще раз, перед смертью. — Молодой человек взял себя в руки и с грустной иронией добавил: — Хотя бы для того, чтобы сказать: не стоит, дружок, больше торчать на улице.

Лицо Исава приняло озадаченное выражение.

— При прощании я сказал ему, — объяснил брату Джейкоб, — что когда-нибудь он увидит, как я еду по Бикэн-стрит. А Бо такой упрямый, он до старости будет стоять на улице и ждать меня.

Судя по отсутствующему выражению в глазах Джейкоба, мысленно он был сейчас в Бостоне, рядом с Во.

— Я могу тебе как-то помочь? — спросил Исав.

— Спаси меня.

Губы Исава раздвинулись в полуулыбке.

— В Таппане отец вспомнил, как его когда-то чуть было не повесили.

— Точно! Это стало у нас, Морганов, традицией.

Исав рассмеялся.

— И я надеюсь эту традицию поддержать, причем по всем пунктам, — добавил Джейкоб.

— Не понимаю.

— Отец ждал казни, и избежал ее; ты ждал казни, и избежал ее. Я жду казни, осталось только дать деру.

Исав обвел взглядом помещение. Никаких окон. Один выход. Охранник у двери. Охранник на верхней площадке лестницы. Охранники в доме.

— Правильно, — сказал Джейкоб, угадав мысли брата, — я забыл, что беседую с врагом.

— Вот-вот, и я собирался сказать… — Исав приглушил голос. — В тюрьме отец сказал мне, что хотел бы поменяться со мной местами, обменять свою жизнь на мою.

В глазах Джейкоба зажглись лукавые искорки.

— То есть ты хочешь поменяться со мной местами? Это совсем нетрудно, сам знаешь.

— Нет, этого я не говорил.

Смешок.

— Так я и знал.

— Я имел в виду другое: будь здесь отец, ты услышал бы от него то же самое.

Джейкоб пожал плечами.

— Из-за твоего посредничества это предложение обесценилось.

Исав отлепился от стены.

— Мне пора. Если напишешь письмо, я переправлю его в Бостон.

— Ирония судьбы, не находишь? — Джейкоб принял философский вид. — Не так давно матери и отцу

пришлось приучать себя к мысли, что наша семья сократится на одного сына. Сначала у них оставался я, теперь ты.

Исав постучал в дверь. Когда лязгнула щеколда, Джейкоб сказал брату:

— Один совет. Верни Библию отцу. Пусть он сам тебе ее отдаст, когда будет готов.

— Я был у Джейкоба.

— Как он?

— Не так хорошо, как я.

Исав подошел к Абигайль сзади и обнял ее за талию; молодая женщина прижалась головой к его груди.

— Это не смешно! И не по-братски! — Абигайль попыталась отстраниться от Исава, но он крепко держал ее в объятиях.

— Прости, от старых привычек не так-то легко избавиться. Это прозвучало… Прости. Я совсем не то имел в виду. Он в порядке. Несколько развязен, храбрится… Но ему все равно придется взглянуть правде в лицо.

— А что с Мерси? Что будет с ней?

Исав тяжело вздохнул.

— Честно говоря, не знаю. Она очень изменилась. Стала более зрелым человеком. Духовным. Мама будет рядом, утешит ее. Тебе понравится моя мама. Я говорил, что она пишет стихи?

Абигайль слегка отстранилась от Исава и искоса взглянула на него.

— Нет! Не говорил. Знаешь какое-нибудь ее стихотворение?

— Наизусть?

— Конечно!

— Нет. Но пишет она хорошо.

Абигайль снова уютно устроилась в объятиях любимого.

— Я всегда восхищалась поэтами. Они умеют в нескольких словах передать саму суть жизни. Мне бы хотелось встретиться с твоей мамой.

Исав улыбался.

— Я тоже этого хочу. Не сомневаюсь — она тебя полюбит. У вас много общего.

— Какое самомнение!

— О чем это ты?

— Ты намекаешь, причем довольно грубо, на то, что нас объединят любовь к тебе.

— Об этом и речи не шло! Впрочем, твой вариант мне нравится. На самом деле, я хотел сказать, что вас объединяет творчество. Она использует слова, ты воск.

— О! Прости.

Исав сильнее притянул к себе любимую и зарылся лицом в ее шелковистые волосы. Абигайль обхватила его руки и прижалась щекой к его груди.

— Исав?

— М-м?

— Что мы собираемся делать?

— Ты о чем?

— О нас.

Он понял, что его ждет серьезный разговор — а к этому он готов не был. Ему хотелось одного: сохранить все, как есть. Объятия, покой, отсутствие проблем, никакой войны, никаких трудных решений.

— Я не хочу думать об этом.

— Милый, я тоже, но… — она медлила.

Тело Абигайль напряглось, чары любви рассеялись. Жизнь грубо вторглась в их отношения.

— Сегодня я получила записку от Лафайета.