Патрульные Апокалипсиса
Шрифт:
– А также по-французски и по-голландски – на фламандском и валлонском диалектах, разумеется, – и по-немецки, – спокойно сообщила де Фрис, – и читаю на всех этих языках.
– Да вы полиглот.
– В этом нет ничего необычного – в отличие от умения читать научные книги, разбираться в абстракциях и пользоваться идиомами.
– Потому-то вы и работаете в таком отделе.
– Здесь, конечно, нужны такие знания.
– Еще бы! Так что же вы для меня отыскали?
– Вы просили просмотреть законы, которыми руководствуется французское
– Давайте ее сюда.
Она положила папку перед Лэтемом и раскрыла ее – там лежали компьютерные распечатки.
– Здесь уйма материала, мисс де Фрис, – сказал Лэтем. – Нужна неделя на то, чтобы все просмотреть, а недели-то у меня и нет. Увы, я плохо знаком с миром финансов.
– О нет, сэр, почти все это выдержки из законов, подкрепляющие наши выводы, а также досье на тех, кто уличен в нарушении законов. Их имена и краткое описание проделанных ими манипуляций занимают всего шесть страниц.
– Господи, я ведь и не просил проделать такую большую работу! И вы прокрутили это всего за пять часов?
– У нас прекрасное оборудование, сэр, и министерство охотно пошло нам навстречу, вплоть до того, что закодировало наши модемы.
– Они не возражали против нашего вмешательства?
– Я знала, кого попросить. Этот человек понял, что вы ищете и почему.
– А вы?
– Я ведь не слепая и не глухая, сэр. Огромные фонды переправляются через Швейцарию в Германию для Bedentung unrechtm"abig unbekannt.
– Поясните, пожалуйста. Я совсем не знаю немецкого.
– Прошу прощения: неизвестным лицам без законного основания. Это значит, что расчеты по этим счетам производятся по принятой в Швейцарии процедуре, когда написанные от руки номера подвергаются спектральному анализу.
– А кто скрывается под этими номерами?
– Об этом моментально сообщается в Цюрих, Берн или Женеву, где эта информация хранится в тайне. Так что нельзя получить ни подтверждения, ни опровержения.
– Похоже, вы много знаете об этих процедурах, не так ли?
– Позвольте объяснить, мсье Лэтем. Я работала на американцев в НАТО. Американские власти открыли мне доступ к самым секретным материалам, ибо я часто видела и слышала такое, что ускользало от американцев. А почему вы спрашиваете? Что вы имеете в виду?
– Не знаю. Пожалуй, меня просто потрясла ваша оперативность – ведь именно вы занимались этой папкой, да? То есть вы одна, верно? Я же могу выяснить это в вашем отделе.
– Да, – сказала Карин де Фрис и, обойдя стол, встала перед Лэтемом. – Я увидела ваш запрос с красной пометкой в папке нашего шефа и познакомилась с ним. Понимая, что обладаю необходимыми знаниями для его выполнения, я вынула документ из папки.
– А вы сказали об этом вашему шефу?
– Нет. – Помолчав, она тихо добавила: – Я сразу решила, что могу проанализировать и подать такую информацию быстрее любого другого в нашем секторе.
– Вы хотите сказать, что никто, включая заведующего вашим сектором, не знал, что вы работаете над этим?
– Шеф уехал на день в Кале, а идти к его заместителю я не сочла нужным.
– Почему? Разве вы могли обойтись без его разрешения? Это ведь задание особенного рода, о чем говорит красная пометка.
– Я же говорила вам, что прошла проверку у американских служб в НАТО и у наших разведчиков здесь, в Париже. Я принесла вам то, что вы просили, а мотивы, побудившие меня сделать это, не имеют значения.
– Думаю, что имеют. У меня тоже есть свои мотивы, и я намерен проверить и перепроверить все, что содержится в этой папке.
– Вы убедитесь, что все записи сделаны точно и документально подтверждены.
– Надеюсь. Благодарю вас, мисс де Фрис, это все.
– Простите, сэр: не мисс, а миссис де Фрис. Я – вдова: мой муж погиб в Восточном Берлине за неделю до падения Стены; его убила Штази, сэр. Это были озверелые гестаповцы или эсэсовцы, хоть и назывались иначе. Мой муж, Фредерик де Фрис, работал на американцев. Можете это тоже проверить и перепроверить. – Она повернулась и вышла.
Лэтем удивился, когда она с грохотом захлопнула дверь. Набрав номер начальника службы безопасности посольства, он услышал:
– В чем дело, К.О.?
– Кто такая Карин де Фрис, Стэнли?
– Большая подмога, полученная от НАТО, – ответил Стэнли Витковски, тридцатилетний ветеран армейской разведки, полковник, добившийся столь необычайных успехов во Втором отделе общей разведки, что его откомандировали в Госдепартамент. – Работает быстро, умна, сообразительна, читает и свободно говорит на пяти языках. Само небо помогло нам заполучить ее, друг мой.
– Это-то я и хочу выяснить. Кто ее прислал?
– Почему вы спрашиваете?
– У нее странные методы работы. Я направил в отдел документации и справок запечатанный запрос с красной пометкой, она без разрешения вынула его из папки и сама проделала всю работу.
– С красной пометкой! Это действительно странно – уж она-то должна знать такие вещи. Документ с красной пометкой фиксирует начальник сектора или его заместитель, а затем согласует с начальством, кому из сотрудников поручить работать с этим документом, и заносит его имя в журнал.
– Так я и думал, а данная операция заставляет меня особенно опасаться утечки информации или получения ложных сведений. Так кто же все-таки прислал сюда эту женщину?
– Не берите в голову, Дру. Она попросилась в Париж и во всех инстанциях, начиная с главнокомандующего, получила «зеленый свет».
– Есть настоящий зеленый свет, а есть ложный, Стэн. Она сделала выводы, выходящие за пределы ее допуска, и я хочу знать, каким образом и почему.
– Можете намекнуть, о чем речь?
– Это связано с мерзавцами, марширующими по Германии.