Паук
Шрифт:
Невольно задержав дыхание, я вставила лезвие в рану, чуть потянув его на себя, чтобы края раскрылись. Пули не было видно. Паук не издавал ни звука, разве что задышал чуть чаще. Если бы он застонал, я бы точно остановилась, но мужчина терпел, давая мне сосредоточиться. Я потянула лезвие в сторону и кожа под острой кромкой поддалась неожиданно легко. Вновь потекла кровь, закрывая рану, так что мне пришлось промакнуть ее лоскутом рубашки.
Раздвинув края, я, наконец, увидела пулю — кусочек металла застрял глубоко в мышце.
– Я вижу пулю, она очень глубоко. Придется сделать
– Режь, - хрипло и резко прозвучал его голос.
Я вставила лезвие глубже и сделала новый надрез. Пришлось еще несколько раз промакивать кровь, до тех пор, пока я не убедилась, что теперь могу вынуть пулю. Поддев металл лезвием, мне удалось вытащить пулю из мышцы. Вместе с этим пришлось дотронуться пальцами разрезанных мышц. Горячее прикосновение обнаженной плоти заставило меня вздрогнуть от омерзения.
– Готово, - я положила пулю на пол, с тревогой вглядываясь в лицо пациента.
– Нужно зашить, но у нас нет ни иглы, ни ниток.
– Потом. Сейчас просто забинтуй.
Я кивнула и, ополоснув руки от крови, распаковала пачку бинтов. Из большого куска бинта получилось подобие тампона. Смочив его водкой и прикладывая к ране, я понимала, что через несколько часов он присохнет к краям. Снимать прилипшие бинты будет, пожалуй, еще больнее, чем само пулевое ранение. Несмотря на то, что сидящий передо мной человек уже убил двадцать семь девушек, мне не хотелось его мучить. Было бы достаточно просто его смерти.
Примотав тампон бинтами, я осмотрела полученный результат. Кровь сквозь него пока не проступала, но бледность мужчины меня пугала. Интересно, при каких условиях умирают от болевого шока?
– Молодец, малышка. Теперь ногу. Ее нужно только промыть и как следует перетянуть, чтобы не шла кровь.
– Ты в порядке? Может, еще водки?
– мой голос предательски дрожал, сказывался стресс.
– В порядке. Действуй.
Мне ничего не оставалось, как приняться за ногу. Здесь кровь уже почти перестала идти, так что я аккуратно протерла рану лоскутом, смоченном в водке. Соорудив похожий тампон, что и на плече, перетянула рану достаточно туго, но следя за тем, чтобы не перекрыть кровоток.
Мужчина сидел, закрыв глаза. Тишину прерывало только наше дыхание. Наконец, я осознала, что он сидит передо мной почти голый, лишь в черных боксерах и носках. Паук был неплохо сложен. Подкаченное, красивое тело, ни грамма жира на животе, сильные ноги и выразительная выпуклость между ног, за которую на секунду зацепился взгляд. Устыдившись, я тут же перевела взгляд на лицо. Стресс и водка не лучшие помощники в адекватности оценки. Тело сидящего мужчины мне нравилось и настолько, что мне хотелось когда-нибудь, из чистого любопытсва, увидеть его и без плавок.
Он убийца, одернула я себя. И как только я найду способ покончить с бандитами, то всеми возможными способами избавлюсь и от Паука, благо, что восстанавливаться ему придется не один день.
– Все готово, - объявила я и озабоченно склонилась над лицом маньяка.
Паук открыл
– Нужно ехать, - произнес он.
– Найдем какое-нибудь место, где можно будет переждать пару дней.
– Ты в состоянии идти?
– я скептически посмотрела на мужчину, но тот уже поднимался, держась за стену. Мне вновь пришлось подхватить его, иначе он упал бы на пол.
– Ты ранен. Если больно, нужно просто попросить о помощи, - произнесла я, отводя мужчину в комнату.
– Мне не нужна помощь, - процедил Паук. Ох уж это раздутое самолюбие. Что же, не нужна, так не нужна.
– Тогда одевайся, - бросила я и вернулась в ванную, чтобы убрать следы крови. Вместо половой тряпки сошла все та же рубашка. Кровавые лоскуты отправились в ведро вместе с обертками от бинтов. Ванная комната приобрела изначальный вид. Теперь нужно прибрать и в комнате, чтобы сотрудник магазина, обнаружив окровавленные вещи, не вызвал полицию.
Паук уже одел джинсы и накинул куртку на голое тело. Если застегнуть куртку, будет не заметно, что он ранен. Кровь на черных джинсах, скоро засохнет и тоже перестанет сильно выделяться.
– Ну что, ты готов?
– Пойдем, малышка, - Паук довольно уверенно сделал несколько шагов, но потом мне снова пришлось подставить ему плечо.
– Я знаю, что ты мачо и крутой убийца, но сейчас хотелось бы как можно быстрее поставить тебя на ноги. Так что будь добр, не геройствовать и принять мою помощь, - проворчала я, вытаскивая мужчину на себе в коридорчик к лестнице.
Паук не ответил, но все же опирался на меня во время пуска по лестнице. Загрузив его в машину, на заднее сиденье, я побежала в магазинчик, чтобы сдать ключ. Продавец даже не взглянул на меня, увлеченный матчем. Приняв ключ и получив пять евро чаевых, он тут же отвернулся к телевизору. Что ж, тем лучше.
Вернувшись в машину, я села за руль. В бардачке джипа, кроме кучи интересных вещей, требовавших тщательного осмотра, обнаружилась еще и карта. Судя по ней, мы отклонились на юг Чехии. Теперь, если попетлять по проселкам, можно выехать в район, где не крупных городов, одни мелкие поселки. Если повезет, спрячемся там.
Оглянувшись назад, я увидела, что мужчина лежит, растянувшись на заднем сидении, точно также, как я после плена. Машина завелась и мы выехали со стоянки, направляясь к ближайшему повороту. Ситуация действительно повторялась.
17.
Спустя восемь часов пути, мы, наконец, остановились в Смиловых Горах, крошечной деревне посреди Чехии. Она находилась одинаково далеко как от крупных трасс, так и от других путей сообщения.
Бессонная ночь, наполненная переживаниями давала о себе знать. Я чувствовала, как тяжело становилось концентрироваться на дороге. Даже радио не помогало против накатывающей сонливости. От Паука помощи не было никакой. Почти все это время мужчина проспал, просыпаясь лишь во время стоянок. Мне пришлось несколько раз помощь ему дойти до туалет, потому что сам он был не в самом лучшем состоянии.