Паутина
Шрифт:
– Гнусная какая-то философия, – так же мысленно отозвался Брейгель. – Почему нельзя сделать так, чтобы всем было хорошо?
– Ты готов отказаться от стейка?
– Нет, – не задумываясь, ответил Брейгель.
– То-то и оно. Если бы мир создавал бог, он бы, наверное, всех сделал вегетарианцами. Но вся эволюция построена на том, что сильный поедает слабого.
– А
– А вы, как я погляжу, уже здорово настропалились, – усмехнулся Камохин.
– У телепатии есть свои преимущества, – сказал англичанин. – Хотя постоянно общаться мысленно, на мой взгляд, довольно скучно.
– Кстати, насчет стейка, – Брейгель на ходу, не оборачиваясь, поднял руку и помахал кистью. – Кто за то, чтобы съесть на ужин свежего мяса? Мне консервы уже обрыдли.
– Я – за! – тут же вскинул руку Осипов.
Он только представил, как скворчит поджариваемый на огне кусок мяса, а рот уже начал наполняться слюной.
– Док! – окликнул Орсона шедший замыкающим Камохин. – Как специалист, что посоветуешь на ужин из местной фауны?
– Я слышал, что очень вкусное мясо у пекари, – отозвался биолог. – Это такие местные дикие свинки.
– Свинка – это здорово, – воодушевленно кивнул Брейгель. – Но пока я еще не видел ни одной.
– Мы их распугиваем своим шумом.
– Ну а помимо свинок, кого еще из местной фауны можно надеть на вертел? Что-нибудь такое, за чем не нужно долго гоняться?
– Игуана.
Биолог кивнул на длинную ящерицу, неподвижно, словно зеленый сфинкс, сидевшую на толстом, торчащем в сторону от ствола, суку гуаякового дерева. Только дико вытаращенные глаза игуаны, как будто живущие собственной жизнью, внимательно, но без страха, следили за путниками, следующими мимо ее обиталища. Хладнокровие – это в духе рептилий. Хотя многим из них оно стоило жизни. Черепаховые гребни и шкатулки, ремни из змеиной кожи, сапоги из крокодильей – трудно вообразить более грустный конец для славных потомков велоцерапторов и тираннозавров, некогда внушавших благоговейный страх и ужас всем обитателям планеты.
– Ты шутишь, Док?
– Вовсе нет. Мясо игуаны очень вкусное и сочное, похоже на мясо цыпленка.
– Я бы предпочел зажаренного на вертеле попугая.
– А я бы и ящерицу съел. Все лучше, чем тушенка.
– Ну, как хотите. А я все же для начала попробую подстрелить на ужин что-нибудь более симпатичное, чем гигантская ящерица.
Как только начало смеркаться, Камохин велел сделать привал. В сельве темнеет быстро, и надо было успеть до темноты обустроить лагерь. А вот на то, чтобы провести ночь спокойно, Камохин даже не надеялся. С наступлением сумерек из крон деревьев все чаще стали вылетать зонтичники. Пару раз квестеры видели, как твари пытались атаковать сидящих на ветках попугаев, но птицы оказались проворнее, и зонтичники остались ни с чем. А вот неподвижно сидящих на деревьях ящериц мерзкие летучие твари, похоже, игнорировали.
– Возможно, они реагируют только на движущиеся цели, – заметил, глядя на пару парящих зонтичников, Орсон.
– А может
Прав мог оказаться каждый из них.
Но, что самое неприятное, совершая свои полеты, зонтичники стали опускаться все ниже к земле. И если эти твари вели преимущественно ночной образ жизни, то о беспечном времяпровождении у костра за поеданием шашлыка и рассказыванием забавных историй из прошлой жизни, той, что до Сезона Катастроф, можно было забыть.
Глава 28
Для стоянки выбрали место среди толстых, расползающихся в разные стороны корней гигантского кипариса, высовывающихся из земли, будто пальцы погребенных в незапамятные времена великанов. Не нужно было никому ничего объяснять – всем сразу нашлось занятие. А телепатическое общение, с которым квестеры все более сживались, превращало организационный процесс в подобие некого спонтанного действа, результатом которого являлся сплошной позитив. Осипов выковыривал из земли камни побольше, чтобы сделать очаг, Камохин рубил дрова с запасом, чтобы ночью, в темноте за ними не бегать, Орсон забрал у стрелков их шемаги и отправился собирать какие-то местные плоды, а Брейгель, как и обещал, пошел на охоту. Камохин еще раз напомнил всем об опасности, грозящей сверху, и велел не выпускать из рук оружие.
Брейгель был уверен, что стоит ему только отойти подальше от шумных спутников, как удача непременно ему улыбнется. И им не придется есть на ужин жареную ящерицу. Может быть, и вкусную, как цыпленок, но на вид абсолютно неаппетитную. С Орсоном они заранее договорились проверить дальность телепатического контакта.
– Док? Как связь?
– Слышу тебя хорошо, Ян! Сколько между нами сейчас?
– Я думаю, с полкилометра, не меньше.
– Здорово!
– Чем занят?
– Вяжу мешки из шемагов. Практичная, должен сказать, штука этот шемаг! Раньше мне не доводилось ими пользоваться.
– Между прочим, ваши ребята начали ими пользоваться еще во время Второй мировой, в Северной Африке.
– Ну, для британцев свойственно подмечать все лучшее, что есть у других народов, и использовать с выгодой для себя. Иначе бы мы не стали самой великой империей!
– Так ты, Док, выходит, империалист?
– Я – британец.
– А мешки из шемагов тебе зачем?
– Буду собирать саподильи.
– Надеюсь, это не ящерицы?
– Фрукты.
– Вкусные?
– Не знаю, я их никогда не пробовал. Но в южноамериканской кухне их активно используют.
– Ты, часом, не наберешь чего-нибудь не того?
– В смысле?
– Несъедобного.
– Я – профессионал. – Угу… – Что?