Паутина
Шрифт:
Тео молчал. Он просто смотрел. Не любовался. Смотрел. И слушал.
— Вы сами сегодня были почему-то сердиты. Я чувствовала это. И это не слабость — это суть любого человека. Быть таким, какой он есть, стараться верить в лучшее. Или и подобная вера — это слабость?
Тео молчал.
— Почему вы такой молчаливый? — улыбается. — Или говорить много — это тоже слабость?
Делает шаг. Мимо. Встает чуть позади. Тео повернулся за ней. Она смотрит. В окно.
— Разве нам дано понять, что есть настоящая сила, а что слабость? — чуть повернулась. Близко.
Он вздрогнул. Ее глаза полны воспоминаний. Тоски. Света.
— Разве так важно быть сильным, когда от тебя этого не ждут? И разве всегда нужно быть сильным?
Тео закрыл глаза. Не видеть. Не видеть ее силы. Которая оборачивалась его слабостью.
— Мне многие говорили, что я сильная. Да, наверное, так и есть… Но даже сильным людям иногда хочется быть слабыми. Хочется, чтобы чья-то сила стала для них опорой. Чтобы самому хотя бы ненадолго отдохнуть… Побыть беззащитным и слабым. Тео, у вас такого не бывает?
Он посмотрел. На нее. На ее слабость. Ведь грусть — это слабость. Ведь эмоции, такие эмоции, — это слабость. Ей нужна чья-то сила. Его сила?
— Вы тоже слабы, как бы вам не хотелось утверждать об обратном, — ее голос стал твердым. — Я видела ваши воспоминания. Вашу боль… Я видела, как вы смотрите на меня.
Тео резко повернулся. Безжалостные ее глаза. Глаза, которые впервые заглянули во тьму. И увидели. Свет.
— Спасибо за занятие, — вдруг пошла к дверям. — И простите, если отняла у вас время.
Она уже была у выхода.
— Если вам нужна будет помощь, мисс Уизли, обращайтесь.
Обернулась. Улыбнулась.
— И если вам — моя, буду всегда рада.
Тео кивнул. Сделал шаг. Еще шаг.
Они вместе вышли. Освещенный коридор. Они молча пошли по нему.
— Почему вас назвали «Теодик»?
— Не знаю.
Говорить не хотелось. Коридор. Двое студентов. Знакомые лица. Джеймс Поттер. И его друг. Удивление?
— Привет, ребята, — она улыбается. Они молчат. Смотрят на Тео.
А он просто прошел мимо. Не касаясь их. Не отвечая на вызов. Вызов в их глазах.
Он был слаб. Непростительно слаб сегодня. Но в нем снова появилась вера. Вера в нее. И надежда. Спустя пятнадцать лет. В нем снова была слабость.
Глава 5. Скорпиус Малфой
Скорпиуса Малфоя отчитали посреди Холла, да еще кто? — девчонка, староста, Поттер!
Он уже начинал скучать по той хрупкой и беззащитной Лили, которую он впервые поцеловал. Скучать?! Нет! Ему определенно нравилось то ощущение непредсказуемости, что теперь сопровождало их отношения.
Она решила поиграть с ним? Малфой с удовольствием примет ее игру. Но играть они будут по его правилам.
Скорпиус сидел на подоконнике на четвертом этаже, ожидая, когда вернется Поттер. Да, их идея с зельем Решимости явно была изначально проигрышной — это же Уизли. Эти создания вообще не поддаются прогнозам. Мало того, что она не польстила своим разговором Уильямсу, да-к она же еще и прогуливается по коридорам с Манчилли, этим гоблином. Неужели Роза Уизли набиралась решимости на то, чтобы оказаться поблизости от этого уродца? Да, хотя тут не только решимость нужна, но еще и повязка на глаза, чтобы не созерцать этого субъекта во всей его гоблинской красе. Ладно, нюхлер с ней, с Уизли! Только зелья жалко…
— Мистер Малфой, немедленно слезьте! — в коридоре появился Фауст. — Вы не нашли себе другого места для отдыха? Минус пять очков со Слизерина. За неуважительное отношение к школе.
Скорпиус, дождавшись, пока декан Гриффиндора скроется, снова влез на окно — раз уж баллы он уже все равно потерял, почему бы не продолжить «неуважительно относиться к школе»? И вообще, у какого идиота еще в голове могли родиться такие формулировки? Только у Фауста… иногда Малфою казалось, что в раннем младенчестве этого человека клюнул в голову грифон, и мозг Фауста вытек — весь и навсегда. Может, декан Гриффиндора просто этого не помнит, а родители пожалели его и не стали рассказывать?
— Малфой, ты чего такой довольный сидишь? — рядом возник Поттер с газетой в руках. — Читал?
— Про бар на Косой аллее? Читал еще вчера, — лениво отмахнулся Скорпиус.
— Я не о том, — Джеймс протянул другу газету. Только тут Скорпиус заметил, как бледен гриффиндорец. — Это экстренный выпуск…
Малфой развернул номер «Совы».
— Вот черт! — выругался он, спрыгивая с подоконника. Потом поднял глаза на друга: — Как там ваши?
— Никто, кроме Розы, пока не знает, — Джеймс сложил на груди руки. — Они все на занятиях, а газета пришла после обеда. Я встретил Розу в башне…
Скорпиус снова взглянул на газету. Посреди страницы — панорама на странно скособоченный дом и большая подпись «Нападение на «Нору»: оборотни в семейном доме Уизли». — Я не знаю, какой маг нас хранит, просто не верится, что в Норе в тот момент никого не было, — прошептал Джеймс, глядя на свои ботинки. — Если бы там был дедушка… Или Альбус… Господи, когда же это закончится?!
Скорпиус с сочувствием посмотрел на друга:
— Спокойно, тут же написано: Министерство прибыло вовремя, чтобы предотвратить нанесение какого-либо ущерба… Видишь, шестеро пленных, ни одного убитого с нашей стороны…
— Господи, Малфой! — Джеймс вскипел. — Они напали на дом моей семьи, ты понимаешь?! Охрана, заклинания, бдительность! Ничего не помогает! Они все могли погибнуть!
— Поттер, давай без истерик, уже поздно орать и махать палочкой, — попросил Скорпиус, складывая газету. — Тем более, там был твой отец, уж он бы их всех на кусочки разорвал, если бы оборотни посмели хоть кого-то тронуть…