Павел I
Шрифт:
Переезд Императорской Фамилии в здание Михайловского замка состоялся в начале 1801 года. Существует предание, что именно тогда Павел Петрович произнёс вещие слова; «На этом месте я родился, здесь хочу и умереть». Это пожелание Императора трагически исполнилось; именно в Михайловском замке ему пришлось встретить свою смерть…
В ряду законодательных мер Павла Петровича начального периода царствования преобладали значимые распоряжения. 16 ноября вышел Указ о всеобщей амнистии всем нижним чинам, находившимся под судом или под следствием, а 19 ноября появился Указ, восстанавливающий главные центральные органы управления народным хозяйством: Бергколлегию, Мануфактур-коллегию
Коллегии, как центральные учреждения, ведавшие различными отраслями государственного управления, появились при Петре I. Первая — Коммерц-коллегия возникла в 1715 году. Коллегии возглавлялись президентами. Они имели свой штат, бюджет и подчинялись Императору и Сенату. В связи с губернской реформой 1775 года некоторые коллегии были упразднены и их функции перешли к местным губернским учреждениям. Это лишало данные органы значения общегосударственных и привело к измельчанию и раздроблению их задач и функций. Павел Петрович, отстаивавший строго вертикально-иерархическую систему управления, восстановил бывшие центральные органы. Об этом со всей определённостью говорилось в законе.
«С вступлением Нашим на Прародительский наследственный Престол Всероссийской Империи, восприняли Мы на Себя Священнейший долг пещись о благе Наших верных подданных. В сем уважении взирая ва обширную связь существующего ньше правления, усматриваемым на первый случай крайнюю неудобность на раздроблении важных отделений Государственной экономии, каковы суть произведения горные, мануфактурные и коммерция, на сколько частей разных, сколько находится губерний».
Как уже упоминалось, основой Павловской системы власти, центральным пунктом его управленческой философии была идея исполнения и послушания. Она сквозит во многих распоряжениях всех лет правления Павла Петровича, и решения, из неё вытекающие, распространялись на все слои и группы населения. Как только возникала некая общественная коллизия, так тут же появлялся Указ или Манифест с разъяснением. Так произошло с известным решениям Павла о приведении к присяге на верность крестьянского сословия.
Крестьяне, присягая на верность Императору, невольно начинали смотреть на Монарха как на своего повелителя. Большинство крестьянства той поры принадлежало помещикам (более половины всего числа), а остальные считались казенными, т. е. государственными. Теперь же ите и другие как бы по факту уравнивались в своей юридической принадлежности. Неизбежно пошли разговоры о том, что мы «не за помещиком», теперь «мы Государевы». Эти настроения рождали предположения о скорой отмене крепостной зависимости вообще. В некоторых местах дело дошло до открытого крестьянского «возмущения» и Павел I немедленно отреагировал. 29 января 1797 года появился Высочайший Манифест «О должном послушании крестьян своим помещикам во всех повинностях, и об обязательности в отношении сего губернских начальств и приходских священников».
Уместно подчеркнуть, что многие основные законодательные акты Павловского царствования составлялись самим Монархом; в тех же случаях, когда они исходил от должностных лиц или структур, то все они, прежде чем получить одобрение, внимательнейшим образом, что называется, до последней запятой им прочитывались. Павел I не признавал в государственном управлении «мелочей»; всё здесь представлялось значимым. Потому юридические акты Павловского царствования напрямую отражали мировоззрение Самодержца. Манифесты же, как форма всенародного объявления монаршей воли, составлялись самим повелителем России.
В этом документе, который надлежало зачитывать
Царь как бы обращался с пастырским увещеванием к подопечным, напоминая исходный христианский канон о послушании. «Взываем всех, и каждого, да обратятся к законам и власти повиновению, ведая, что закон Божий поучает повиноваться властям предержащим, из коих нет ни единой, которая не от Бога поставлена была». Ответственность за сохранение порядка и стабильности в Империи возлагалась не только на административные власти, обязанные возмутителей спокойствия «подвергать законному осуждению и наказанию», но и на священнослужителей. Им предписывалось утверждать в народе «благонравие», «послушание» и напоминалось, «что небрежение их о словесном стаде, им вверенном, как в мире сём взыщется начальством их, так и в будущем веке должны будут дать ответ перед Страшным Судом».
Особое место в ряду Павловских актов имело введение в действие воинских уставов: двух о конной и одного — о пехотной службе; распоряжение о том последовало 29 ноября 1796 года. Впервые был утвержден универсальный стандарт воинской службы, охватывающий всю совокупность военной организации. Павел Петрович многие годы трудился над созданием таких уставов, совершенствуя отдельные положения за годы создания и выпестовывания своего «гатчинского войска».
Отныне законодательно утверждалась структура подразделений, их штатная численность, соотношение должностных чинов и подразделений отдельных воинских частей. Служебные обязанности всех и каждого были детально расписаны, причём эта детализация касалась всех фаз и форм службы, начиная с самых ранних. В Уставе о полевой пехотной службе отдельно и подробно говорилось о подготовке рекрутов. Только несколько выписок.
«Рекрута заставлять маршировать без ружья до тех пор, пока не получит настоящую позитуру солдатскую; учить его как держать голову; сказать ему, чтоб голову не опущал, вниз не глядел, а будучи под ружьём, подняв голову прямо, глядеть направо, и маршировал глядя на ту особу, мимо которой марширует».
«Маршировать вытянувши колено, носки вон, ногу опускать не иа каблук, не загибая оной, а на носок, корпус держать прямо, а не назад, и не высовывая брюха, но вытянув грудь и спину; и если рекрут ие так, как выше предписано, стоит под ружьем, то такого поправлять, показав ему неудобство»…
Может показаться странным, что Император занимался подобной «ерундой», но ещё более странно то, что ранее ничего подобного в армии не существовало, а ведь дееспособность армии начинается с подготовки каждого солдата, его умений и навыков. Подобными «мелкими» вопросами ни Екатерина II, ни её окружение себя не утруждали. Некогда было. Каждый командир руководствовался своим «разумением»; готовил и обучал солдат, кто во что горазд. Потому торжественным маршем только и могли пройти некоторые гвардейские полки. Остальные же и собрать полностью нельзя было, и страшно было показать публике: какая-то базарная ватага, а не слаженный военный организм. Именно при Павле Петровиче армия и по содержанию, и по форме стала походить на армию.