Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 2. Часть 1.
Шрифт:
При анализе приведенных результатов сам собой напрашивается неизбежный вопрос: может ли n. vagus рассматриваться как специальный тормозящий нерв для поджелудочной железы, как казалось, явствовало из опытов Бернштейна, в которых он ограничился раздражением n. vagus? Или не следует ли отнести действие n. vagus за счет общих чувствительных раздражений? Ответ на эти вопросы тотчас же устраняет предположение об аналогии между поджелудочной и слюнными железами, чем приобретается очень важный факт для физиологии pancreas. Именно выяснилось, что и другие чувствительные нервы, подобно n. vagus, действуют тормозящим образом на панкреатическую секрецию.
В нашем распоряжении находятся две серии опытов над действием чувствительных нервов. Первая серия относится к механическим раздражением нервных
Во второй серии опытов у кураризированного животного механически раздражались чувствительные нервы.
1-й о п ы т. Фистула наложена три дня тому назад. В 10 час. 50 мин. собака ставится в станок.
У собаки крепко защипываются пинцетомягкие части пальцев. Животное кричит и делает резкие движения
Можно было бы склониться к тому, чтобы отнести перерыв в деятельности pancreas за счет механических раздражений. Однако в наших опытах недостает каких бы то ни было признаков выдавливания сока, которое обязательно должно было бы при этом иметь место. Тот же опыт на другой день на той же собаке не дал никаких значительных результатов.
2-й о пы т. 4-й день после операции. В 1 час. 35 мин. собаке дается корм.
3-и о пыт. 5-й день после операции. В 10 час. 24 мин. собаке дается корм.
Кроме того, к той же серии опытов принадлежит еще множество таких, в которых животные должны были кураризироваться. Уже первые опыты показали нам, как это сообщает и Гейденгайн, что с приготовлением к опыту (трахеотомия, кураризирование, препаровка нервов) весь опыт и закончился, так как секреция не наступила и после долгого ожидания. Причина этого отсутствия секреции казалась нам совсем необъяснимой. Однако нам тотчас же бросилось в глаза, что секреция остановилась уже после трахеотомии; это имело место в тех случаях, когда операция была особенно болезненна, что животное обнаруживало криком и бурными движениями. Тут нам стало ясно, что мы имеем дело с торможением секреции чувствительными раздражениями.
Во второй серии опытов у нас пока нехватает цифровых данных. Во всех опытах на кураризированных животных, хотя и удавялость вставить трахеотомическую трубочку и кураризировать животное без того, чтобы имела место задержка секреции, все же последняя отсутствовала, как только начиналась препаровка чувствительных нервов (nn. cruralis, ischiadicus, dorsalis pedis). В таких опытах сокоотделение наблюдалось при лежачем положении животного на спине, непосредственно через разрез. Мы повторно пытались препаровать n. ischiadicus за один день до опыта, однако мы постоянно видели, что секреция, остановившаяся во время перевязки седалищного нерва, не возобновлялась. Вполне вероятно, что при отсутствии сокоотделения рана заживала еще быстрее.
Итак, можно считать установленным, что чувствительное раздражение (с кожи) тормозит панкреатическую секрецию.
Этот факт служит новым примером того, какой помехой для успехов в области индуктивных исследований является влияние предвзятых идей. Так как относительно слюнных желез было доказано, что чувствительные раздражения вызывают и усиливают их секрецию, то, по аналогии, хотели во что бы то ни стало доискаться того же самого и на поджелудочной железе, несмотря на то, что факты говорят прямо противоположное. Уже Клод Бернар показал, что операция панкреатических фистул тем безвреднее для секреции, чем терпеливее, нечувствительнее животное. Далее убедились, что трахеотомия и другие болезненные оперативные процедуры тормозят панкреатическую секрецию. В самое последнее время Гейденгайн заявил, что у кроликов сокоотделение явно мало страдало при оперировании, что вполне объясняется общепризнанной нечувствительностью этих животных. Несмотря на это, никто ясно не высказался и не предпринял специальных опытов, чтобы доказать, что раздражение чувствительных нервов тормозит панкреатическую секрецию, хотя и было известно, что n. vagus действует рефлекторно в этом смысле. Но раз это стало известно, то новому исследователю в этой области теперь уже легко будет объяснять кажущуюся неудачу опытов. Но невероятно, что данные Гейденгайна о характере действия кураре на панкреатическую секрецию, противоречащие данным Бернштейна, частично основаны на том, что Гейденгайн приписывал уменьшение или остановку секреции у кураризированных животных с постоянными фистулами действию кураре, не считаясь с предшествовавшими оперативными вмешательствами.
Бросим снова ретроспективный взгляд на поставленный нами в начале этого сообщения вопрос: какой из двух родов фистул постоянные или временные - ближе подходит к нормальному состоянию железы и поэтому более пригоден для физиологического эксперимента?
Здесь должна быть объяснена разница в результатах Кл. Бернара и Гейденгайна, с одной стороны, и Бернштейна и нашими, с другой. Первые исследователи видели, что при постоянных фистулах с течением времени исчезали как зависимость секреции от кормления, так и образование газа при добавке уксусной кислоты; мы, напротив, никогда этого не наблюдали.
Как единственное возможное объяснение, можно было бы признать, что разные исследователи имели дело с разными фистулами в смысле времени. Бернштейн и мы исследовали сок фистул, наложенных не более как за девять дней. Бернштейн упоминает лишь одну фистулу этой давности, тогда как все остальные были более ранними: у наших животных фистулы обычно заживали на пятый-шестой день. Таким образом первым исследователям удалось наблюдать собак, у которых фистулы не зарастали более долгое время. К сожалению, и у Кл. Бернара и у Гейденгайна нет более точных данных о количестве животных и о дне, на который останавливалась постоянная секреция. Однако допустим, что у некоторых собак с длительными постоянными фистулами в конце концов наступает непрерывный тип секреции. Этим бесспорно устанавливается аномальный характер секреции при постоянных фистулах. Далее это же самое было бы подтверждено гистологическими исследованиями Гейденгайна, так как этот исследователь указывает на утончение и даже на полное исчезновение гранулярного слоя панкреатических клеток.
Однако надо допустить, что при физиологическом эксперименте не обязательно иметь дело с абсолютно нормальными органами. Не имеет никакого значения, если имеется панкреатический секрет, который гуще или жиже нормального сока, если его количество выше или ниже нормы. Это лишь количественные различия. Самое важное для исследований над иннервацией - это сохранение качественных соотношений секреции со всем организмом.
Чтобы вывести правильное решение относительно абсолютно нормальной величины секреции, нам вообще нехватает строгих оснований. Не говоря уже об индивидуальных различиях, даже на одном и том же животном наблюдаются трудно объяснимые колебания при тех же самых, казалось бы, условиях. Поэтому понятие о нормальном соке уже само по себе очень ненадежно.
Гораздо важнее ответить на вопрос: при каких фистулах целесообразнее исследовать иннервацию и другие свойства поджелудочной железы?
Очевидно каждый род фистул имеет свои рго и contra. На первый взгляд казалось бы, что надо отдать предпочтение временным фистулам ввиду того, что здесь вы имеете дело с совершенно неповрежденным органом. Вы вмешиваетесь, так сказать, в самый разгар физиологического хода деятельности железы. Напротив того, постоянная фистула, ввиду патологических изменений, которым постоянно подвергается железа, как это можно проследить микроскопически (Гейденгайн), очевидно, дает патологический секрет. От переходящих повреждений, которые наносятся операционным вмешательством при временных фистулах, железа-де может поправиться; патологические же изменения, имеющие место при постоянных фистулах, стойкое зло.