Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 5
Шрифт:
Кстати, я вам сейчас объясню, почему камни и вода вызывали немного слюны. Как вы помните, то небольшое количество слюны, которое было получено при даче собаке воды и камней, я считал результатом неточного опыта. И это можно понять. Когда я собаке вливал кислоту из пробирки, производя плеск и хватая ее за морду, то ведь все эти агенты в конце концов сделались условными раздражителями слюнной железы. И если я после кислоты стал вливать собаке в рот воду, то понятно, что и вода должна была вызвать слюноотделение, т. е. не вода как вода, а вот эти случайные раздражители - вид пробирки, плеск воды, хватание за морду, и т. д. Вот почему сплошь и рядом вода вызывает слюнотечение. Если произвести опыт чисто, то при даче воды не выделится ни одной капли. То же самое и камни. Их ведь приходится сбрасывать в рот, хватая при этом собаку за морду. Вот если влить воду собаке, которой никогда не вливали кислоты, тогда вода не окажет никакого действия,
У вас может возникнуть вопрос: каязать понимание условных рефлексов с понятием инстинкта? Должен вам сказать, что то, что я вам показывал сейчас, это - новое в науке, еще не разработанная область знания. Понятно, в старых пониманиях вещей многое еще стоит не так, как я говорил. Ну, вот хотя бы инстинкт. Вы знаете, что разные действия животных, с которыми животные родятся, называют инстинктами. Из того, что я вам сказал, вы понимаете, что по моей терминологии все они - безусловные рефлексы, которые отличаются, может быть, только своей сложностью от рассмотренного нами безусловного рефлекса, например на еду. Но ведь сложность не есть серьезное, принципиальное отличие. Возьмем пример того, что обыкновенно называют инстинктом. Одно насекомое, питаясь другим, так овладевает своей жертвой: оно своим жалом попадает между вторым и третьим нервом грудного щита другого животного, попадает прямо в нервный узел и парализует свою жертву. Это, говорят, инстинкт. Но это сложный прирожденный рефлекс. Очевидно, вид этого другого насекомого, его форма и т. д. являются специальными раздражителями для первого насекомого и направляют его деятельность по определенной программе. Мы в наших опытах брали один раздражитель, как кислову, мясо, а здесь таких раздражителей много. Вот вся и разница. А по сути дела это безусловный рефлекс, т. е. неумолимая, непременная связь известных внешних раздражений с определенной деятельностью организма. Передаются ли условные рефлексы по наследству? Точных доказательств этому нет, до этого наука еще не дошла. Но надо думать, что при длительном периоде развития прочно выработанные рефлексы могут становиться врожденными.
Это только мы так категорически разделяем: это - условный, это - безусловный рефлекс, этот - постоянный, врожденный, тот - колеблющийся и т. д. Природа таких узких категорий не знает.
В о п р о с: Но ведь вы говорили, что у щенков, которые не ели мяса, на мясо нет врожденного рефлекса, а между тем это очень прочный раздражитель и повторяется в бесконечном ряде поколений.
И. П. П а в л о в: Вы мне напомнили, и оказывается из того, что я знаю, некоторый ответ ужесть. Вот интересный факт. У У тех щенят, о которых я вам говорил, ни вид, ни запах мяса слюны не вызывали. Но представьте себе, у этих же щенят с других органов тела есть врожденные рефлексы на эти раздражители. Интересно, что в то время, как слюнного рефлекса на вид мяса не было, двигательный рефлекс был. Эти щенята по запаху кидались на мясо. Весьма возможно, что мы имеем здесь переход рефлекса условного в рефлекс постоянный.
В о п р о с: А нельзя это объяснить инстинктом?
И. П. П а в л о в: Ведь инстинкт пустое слово. Можете назвать это и еще как-нибудь, например «оглабля». Это ничего не объясняет.
Вопрос: Так что же, слово «инстинкт» придется совсем оставить?
И. П. П а в л о в: А вам жалко? Много старых истин было брошено, а слова и подавно можно выбросить, когда они не нужны.
Есть ли какое-нибудь различие в рефлекторной дуге между условными и безусловными рефлексами? Разница, очевидно, заключается в центральной части рефлекторной дуги. Центробежный путь в обоих случаях идет по n. chorda tympani и n. sympathicus, так что он одинаков. Центростремительная часть различна: в одном случае n. lingualis, в другом случае n. opticus, n. acusticus. Но это отличие нельзя считать существенным. Очевидно, вся разница в центральной части. В одном случае, очевидно, путь раздражения проторенный, постоянный, а в другом случае этот путь переменчивый - то открывается, то закрывается. Это, вероятно, так.
Когда речь идет о рефлексе временном, тогда надо считать, что он идет из высших отделов мозга не из низших. Так что, говоря анатомически, надо сказать так: рефлекс безусловный есть рефлекс продолговатого и спинного мозга, а рефлекс временный есть рефлекс больших полушарий, т. e. центральная часть в одном случае находится в низших отделах мозга, а в другом случае - в больших полушариях.
Вы видите, что условный рефлекс очень сложен и самая сложность здесь приходится на то, что связи могут то замыкаться, то размыкаться в больших полушариях. Можно привести в этом отношении такой пример. Я хочу устроить между своей квартирой и лабораторией телефон. Я его могу прямо провести из лаборатории в квартиру, т. е. соединить квартиру и лабораторию проволокой, это будет постоянная связь, я всегда буду сообщаться со своей квартирой из лаборатории. Это простая связь и в то же
В о п р о с: Из ваших слов вытекает, что человек скоро будет обладать «сверхлапласовским умом» сумеет ответить на те загадки мира, о которых Дюбуа-Реймон сказал «ignorabimus».
И. П. П а в л о в: Надо прежде всего сказать, что эти ignorebimus ы уже не в моде. В свое время это выступление ДюбуаРеймона произвело чрезвычайное впечатление. Было время, когда человеческое знание накоплялось очень медленно. Тогда частенько у людей была манера ставить границы силе человеческого ума. Говорили: «вот это ты, ум, узнаешь, ну, а дальше, господин ум, не пойдешь». Почему-то даже находили какую-то отраду в том, что человек всего не узнает. Я считаю наоборот, мне гораздо приятней сознавать, что я все могу узнать. За последнее полстолетие естествознание идет вперед так быстро, что привычки ставить пороги человеческому знанию исчезают. Сколько уже было провалов тех господ, которые хотели поставить границы человеческому уму. Теперь сколько-нибудь умный человек скажет: «ну, а относительно будущего я отказываюсь предсказывать». Вот еще недавно один физиолог сказал, что мы никогда не измерим скорости нервного процесса. А вскоре после того эта скорость была измерена и оказалась не такой большой 23 метра в секунду.
Итак, мне кажется, что я достаточно обрисовал вам высший предел физиологического изучения. Это будет анализ взаимоотношений и высочайшего уравновешения организма и окружающего мира. Вот высший предел для физиологического знания, как его можно представлять сейчас.
Это высший этаж физиологического знания. Но мы перебрались в этот этаж не из нижнего, а из среднего этажа физиологии. Ведь мы начали с химического изучения слюны и с общей, валовой работы слюнной железы. Ясное дело, что если перед нами слюна, то первый вопрос: а знает ли что-нибудь физиолог о том, как готовит слюну слюнная железа? Этими вопросами мы теперь и займемся. Таким образом мы спускаемся с верхнего этажа в нижний.
Лекция десятая. Физиологические и гистологические данные о работе клеток слюнных желез.
– секреторное давление
Перед нами стоит вопрос: каким образом слюнная железа готовит слюну? Вопрос очень существенный. Если хотите: все, что говорилось раньше, представляется более поверхностным и менее глубоким, чем этот вопрос. Мы исходили из готового факта и не касались вопроса, каким образом приготовляется слюна. Для получения ответа на этот вопрос мы с вами переберемся в новый отдел физиологии, представляющий еще пока главным образом раздел будущего чрезвычайно сложного исследования.
Что вы знаете о слюнной железе? У вас есть данные из гистологии, и вы представляете, что слюнная железа готовит слюну при помощи своих клеток. Выаете, что все органы состоят из клеток и их видоизменений.
Рассмотрим общее строение слюнной железы. Начнем с протока.
Проток делится на мелкие ветви и кончается пузырьками, дольками. Как весь проток, так конец этой дольки выложен клетками, причем клетки в разных местах различны, а клетки концов протоков несколько особые. Так вот эти клеточки, которые выстилают конец протока, и есть лаборатория, где изготовляется слюна. У нас, значит, есть по крайней мере топографический ответ. Но какие дальнейшие указания в этом отношении? Гистология устанавливает, что между внешним видом этих клеток и фабрикацией слюны имеется известное соотношение: вид клеток является различным, смотря по тому, с какой клеткой вы имеете дело - с клеткой, которая еще работает, или с клеткой, которая уже выделила слюну. Это еще более подтверждает мысль, что клетки эти есть лаборатория слюны. Я сообщу вам об этом немного подробнее.
Если вы возьмете клетки слюнной железы, по возможности в свежем виде, от собаки, которая не выделяла слюны, и рассмотрите их в физиологическом растворе, то увидите, что клетки эти темные, массивные и набиты маленькими зернышками. Если же вы возьмете и рассмотрите в таких же условиях клетки от железы, которая перед этим выделила много слюны, то вид их будет другой. Эти клетки будут меньшего размера, светлее и почти без зернышек. Совершенно ясно, что фабрикация слюны связана с изменением состава слюнных клеток. Вот вы и имеете очевидное доказательство, что слюнная клетка есть то место, где происходит химическая фабрикация слюны. Этот факт был констатирован лет 50 тому назад бреславльским физиологом Гейденгайном.