Павшее Королевство
Шрифт:
— Я отправляюсь на войну, одетая для исхода.
Бросаю взгляд на ее рубиновое колье. Надеюсь, Морриган задушит ее им.
Она бросает взгляд на мой меч, и слышу ее мысли: "Надеюсь Морриган проткнет тебя этим".
Если бы я не ненавидела ее так сильно, я бы рассмеялась.
"Однажды, я уничтожу тебя", — мысленно говорю ей, — "я сожгу твою жизнь до основания".
— Кто-то полон энергии этим утром, — усмехается она. — Ты, должно быть, хорошо отдохнула. В отличии от
Резко поворачиваю голову. Когда глаза Киарана встречаются с моими, практически делаю шаг назад в тревоге. Черная часть радужек его глаз окрасилась еще больше в лиловый. Хуже, у него был дикий взгляд, едва сдерживаемая дикость. Он борется за то, чтобы держать себя под контролем рядом со мной.
Я должна была почувствовать это прошлой ночью, когда он покинул постель. Прямо перед рассветом я услышала, как он что-то пробормотал мне интонацией, убаюкивающей меня назад в сон. Он прижался поцелуем к моему плечу, а затем, думаю, ощутила легкое царапанье его зубов о мою кожу.
Когда я потянулась, он резко отпрянул назад.
— Falbh a chadal, — прошептал он, сидя на краю кровати и тяжело дыша, — засыпай.
После этого кровать ощущалась холодной.
Словно читая мои мысли, Киаран отводит взгляд. Сорча смеется.
— Ааа, значит ты отказываешь себе из-за нее. Я должна была догадаться. Так благородно и праведно. Так по-человечески.
— Лучше уж так, чем быть нравственно несостоятельной ведьмой, — говорю я.
— Его нужды не имеют ничего общего с нравственностью, наивная маленькая девочка, — она закатывает глаза, а затем изучает свои ногти. — Если Морриган не убьет тебя прежде, чем ты найдешь Книгу, вероятнее, это сделает Кадамах. Он не сможет ничего с этим поделать. Как ты думаешь, из-за чего умерла его первая зверушка — Охотница?
Киаран сужает взгляд.
— Ты бы, наверно, сдохла на месте, если бы целых три секунды не произносила ничего мерзкого и жестокого, да?
— То, что ты зовешь мерзким и жестоким, я называю честным, — Сорча пожимает плечами. — Ты можешь продолжать винить меня за ее смерть, но мне не пришлось ничего делать для этого. Только засунуть ее в одну комнату с тобой.
В этот раз, шипя, он сверкает своими зубами, и я вижу намек на клыки, появляющихся из десен — пока он не замечает, как я замерла и затаила дыхание. Я не смогла полностью спрятать выражение беспокойства от этих клыков, похожих на те, что оставляли отметки на моих руках, шее, плечах, груди. Прямо как у той женщины в домике.
— Кэм, — шепчет он. Затем закрывает свой рот.
— Мне жаль, что вообще попросила тебя вовлечь ее во все это, — трясу головой.
— Я сожалею, что послушался тебя. Но мы уже здесь.
Смех Сорчи мелодичный и достаточно нервирующий для того, чтобы меня пробрала дрожь.
— Ох, да ладно вам. Я думала, мы все друзья.
— Забавно, — говорю, — я думала, мы злейшие враги.
— Разве это не то, что я только что сказала? — она поднимает вверх свое запястье, где ее клятва отмечает кожу узором похожим как у Киарана. — Сейчас у тебя есть моя клятва, чтобы помочь тебе найти Книгу, а Кадамах не будет принадлежать мне, пока она не станет твоей. Тебе не нужно беспокоиться о том, что я нападу на тебя снова. Я бы сказала, что это делает нас даже лучше, чем просто друзьями.
— Отведи нас к двери, пока я не задушил тебя, — говорит Киаран, жестом указывая на проход, который ведет к лабиринту коридоров.
Взмахнув своим длинным платьем из парчи, Сорча отправляется к коридору. Как только Киаран поворачивается, чтобы следовать за ней, останавливаю его.
— Подожди, — видя, как он хмурится, говорю: — Я приведу Эйтинне.
— О, воссоединение, — говорит с легкостью Сорча. — Обожаю воссоединение со всеми людьми, которых пыталась убить. Это так катарстически, ты так не думаешь? (катарсис — сопереживание высшей гармонии в трагедии, имеющее воспитательное значение, прим. пер.)
Я сжимаю переносицу.
— Маккей? Есть какой-нибудь шанс, что ты мог бы перефразировать ту клятву для обеспечения соблюдения тишины ради оставшейся ее очень долгой жизни?
Киаран игнорирует это.
— Я не соглашался брать с собой Эйтинне.
— Ты так же и не отказывался. Мы этого не обсуждали.
Киаран оглядывается на Сорчу, которая с весельем наблюдает за нами. Он берет меня за руку и ведет к другой стороне обширной прихожей ради некоторого подобия приватности.
— Пикси. Не Эйтинне.
— Если Сорча говорит правду о Морриган, нам понадобится твоя сестра.
Захват Киарана на моей руке напрягается сильнее.
— Если я потеряю там контроль и обижу тебя, я не верю, что Эйтинне сделает правильный выбор, она слишком мягкая, Кэм.
— О каком точно выборе ты говоришь? — хмурюсь.
— Ты уже поклялась, что оставишь меня там.
— Это ведь не то, о чем ты сейчас говоришь, да? — от его молчания мой голос становится еще ниже. — Что, Маккей? Хочешь, чтобы я убила тебя?
— Что бы не потребовалось, — его голос — грубое шипение, — Книга — наш приоритет. Если дойдет до того, что нужно выбирать: я или Книга, верю, что ты примешь правильное решение, — он отпускает меня. — Моя сестра выбрала бы меня. Всегда выбирает. Иногда мне кажется, она позволит проклятому миру уничтожиться из-за меня.
До этого не дойдет. Я не позволю дойти до этого.
Но мы делаем это так же для того, чтобы разрушить и проклятие Эйтинне. Она должна быть там, на нашей стороне. Она должна быть там, чтобы помочь нам пройти через это, чтобы положить этому конец. И, если я умру прежде, чем мы найдем Книгу, она должна быть той, кто обратит вспять уничтожение наших миров. Не уверена, что Книга сможет воскресить меня, если я умру с силами Кайлих, но, по крайней мере, Эйтинне будет способна вернуть Кэтрин, Дэниэля, Гэвина и всех, кого они потеряли в войне. Они заслуживают лучшей жизни, чем эта.