Павшее Королевство
Шрифт:
— Это место ощущается странно. Где это мы?
— Небольшой карман между мирами, — говорит Сорча, формируя аккуратную горку из дров. — Они существуют повсюду в тюрьме Морриган, и это единственные места, куда она не может последовать. Охотница, прекращай стоять здесь с открытым ртом и разожги костер.
Зажигаю огонь небольшой вспышкой силы и вздыхаю от удовольствия, когда он, вспыхивая, приходит к жизни. Присаживаюсь рядом с ней, благодарная за возможность отдохнуть.
— А
— Они как и дверь, — передергивает плечами. — Двигаются. И они не больше человеческой тюремной клетки. В любом случае, я была бы все также в ловушке.
— Они двигаются? — пристально смотрю на нее. — Ты хочешь сказать мне, что понятия не имела, будет ли это пещера все еще здесь, когда мы прыгнули?
— Уверена, мы бы услышали, если бы Эйтинне шлепнулась на какие-нибудь камни…
— Я должна была понять, что ты что-то затеваешь, когда ты не стала прыгать первой, чтобы спасти свою собственную задницу, — говорит Эйтинне, присаживаясь рядом со мной. Она рукой проходится по своим темным, спутанным волосам. — На следующем утесе, на который мы придем, я столкну тебя с края.
Сорча закатывает глаза и устраивается на земле.
— С вашего позволения, хотелось бы насладиться спокойствием, немного поспать, и не слышать ни одну из вас, идиоток, следующие часов пять.
Вздыхаю и смотрю на Эйтинне.
— Нам вероятно следует тоже поспать. — Кто знает, когда у нас появится такая возможность снова?
**********
Просыпаюсь ночью, обнаруживая Сорчу, сидящую у все еще горящего огня, задумчиво уставившуюся на пламя. Не знаю, как долго я спала, но у Сорчи темные круги под глазами, которые выдают ее утомление. Она не смотрит на меня, когда я встаю и тихо присаживаюсь рядом с ней.
— Тебе нужно подольше поспать, — говорю я. — Выглядишь изможденной.
— Беспокоишься обо мне, Охотница? — Сорча поднимает бровь.
— В целях самосохранения, айе.
Она слегка улыбается.
— Я все задавалась вопросом, когда же ты признаешь, что действуешь только исходя из своей эгоистичности, прямо как я.
— Однако это не так ведь? — спрашиваю ее мягко. — Ты хотела, чтобы Киаран был Королем. Ты могла бы сама заявить права на Трон.
Она передергивает плечом.
— Это не то, для чего я была рождена.
Мы обе смотрим на огонь, и я понимаю, как много вопросов у меня скопилось к ней. Как мало я знаю о ней и о прошлом Киарана. Мне известно только то, что я узнала из воспоминания ее с Лоннрахом, из коротких разговоров ее с Киараном.
— Почему ты любишь его? — не могу ничего поделать, как спросить это. — Если он не любит тебя в ответ?
Думала, что Сорча, вероятно, обидится от такого вопроса. Она же выглядит просто задумчивой, возможно, немного печальной.
— Ты не поймешь.
— А ты попробуй.
Она не отвечает. Возможно, из-за ее усталости. Возможно, из-за воспоминаний, что мы разделили. Возможно, из-за чего-то другого. Это единственное объяснение, которое у меня есть, почему она тихо признается:
— Есть вещи, которые выходят за пределы любви. Кадамах единственный, кто никогда … — она отводит взгляд в сторону.
— Никогда что? — тяжело сглатываю.
Она поднимает взгляд, чтобы встретится с моим.
— Не использовал меня.
— И все же ты принудила его к этой клятве, — держу свой голос легким, но не могу спрятать намек на горечь под этим.
"Ты все еще забираешь у него выбор".
— Он не был не прав, — говорит она, снова уставившись в костер. — Я не лучше моего бывшего хозяина. Я становлюсь всем тем, что ненавижу, я признаю это.
— Что это значит?
— Доброта надолго не сохраняется, Охотница. Если проходит достаточно времени и достаточно людей ранят нас, мы все становимся злыми и бессердечными ублюдками, — она сурово смотрит на меня. — То же стало бы и с тобой, если бы люди жили достаточно долго.
— Эйтинне не такая, — сжимаю губы вместе.
— Ты думаешь, Эйтинне такая особенная, — фыркает Сорча, — потому что она верит, что люди не совсем бесполезны? Ты, может, и видела ее сражение, но я видела ее во время войны. Ты веришь, что она не способна быть жестокой? А я проходила через целые поля, усыпанные ее жертвами.
Вздрагиваю и отвожу взгляд в сторону, прямо на спящую Эйтинне.
— Она защищает тех, кого любит.
— Разве мы все так не поступаем? — тон Сорчи поддразнивающий. — Мы все стараемся сыграть в героя поначалу, Охотница. Так проще оправдывать худшие наши действия потом, — затем, после мгновения размышления: — возможно, мне стоит показать тебе.
Она сильно хватает меня. Ее ладони на моих висках, и прежде, чем я могу остановить, ее разум соединяется с моим.
Глава 34.
Я в пещере, освещенной тусклым светом единственной лампы на земле. Первое, что я замечаю, это как огромна пещера, как темна и бесконечна, с густыми и давящими на мою кожу тенями. Второе — зловоние, такое сильное, что меня шатает. Смерть. Разложение. Железный ожог пролитой крови протискивается в мои легкие. Прижимаю ткань рукава от пальто к своему носу, чтобы притупить запах, но это не срабатывает… Это воспоминание. Не реальность.