Пчелиный волк
Шрифт:
Весело.
– Идем скорее, тут уже действительно недалеко, – снова сказал Коровин. – Черт с ними, с этими кладами…
Вероятно, Коровин тоже вспомнил себя пять лет назад.
Глава 4. Коровин и бог ветра
Медленно, но, видимо, верно мы продвигались к эльфийскому амбару. Когда амбар приблизился на расстояние выстрела из рогатки, Коровин остановился, подул на пальцы и сказал:
– Надо немножко замаскироваться. Я известен всей этой публике. Сам понимаешь, могут не одобрить.
– Бить будут как? – поинтересовался я. – С применением технических средств или по старинке?
Коровин не ответил. Юркнул рукой в рубище, извлек косичку. Косичка была сплетена из жестких длинных волос золотистого цвета. Кроме косички Коровин извлек еще кусок какой-то черной смолы, послюнявил ее, натер затылок и косичку приклеил.
– Совсем лысый эльф – это как-то…
Коровин поморщился. Затем скорбно покачал головой, плюнул и насадил на свою тыкву котел. Косичка выставилась из-под края.
– Ты думаешь, так тебя не узнают? – спросил я.
– Ага. Я прекрасно знаю эльфийскую психологию. Они все будут пялиться на котел, а то, что под котлом, и не заметят. Стадо. Энлиль ведет их, как слепых баранов. Кстати, хочешь, я расскажу тебе свою историю? В ознакомительном, так сказать, порядке?
Я ничего против истории Коровина не имел. Вдруг она у него интересная? Вдруг она мне подойдет? И тогда я войду не в почтовое отделение города Мельбурна, а в почтовое отделение какого-нибудь Свияжска или Вытегры…
Но Коровин рассказывал совсем не про Вытегру:
– Жил я в городе Галиче, которому восемьсот с лишним лет, он, кажется, всего на семь лет младше Москвы. У нас был такой маленький дом, одна комната, а внизу озеро, а в озере караси и дорога рядом идет в Сибирь, по ней когда-то каторжников гнали. Декабристов в том числе. И тоска такая, хоть выпью вой. Учился я в школе, а после школы все у нас в педагогическое училище шли, на педагога начальных классов. И бабушка мне сказала, чтобы я поступал на подготовительные курсы. Иди, говорит, внучок, там на баяне учат играть…
– Это в Галич к вам приезжали японцы за секретом пряника? – спросил я.
– Какого пряника?
– Ну, пряника имени Кинг-Конга?
– А, – закачал головой Коровин, – да, в Галич. Специально за пряником. Теперь в Японии его тоже выпускают, называется «Галич-сан»… Впрочем, я отвлекся… Жил я на одном берегу озера, а на другом было училище, на подготовительнве курсы ходить далеко. Но я ходил. Только дело шло туго, я почему-то никак не мог выучиться играть на баяне, в то время как на других инструментах я играл вполне ничего. И я решил сбежать на товарнике на Байкал.
Оригинальный поворот, подумал я. Сбежать на Байкал – это что-то новое.
Коровин продолжал:
– Я сбежал на Байкал. Доехал до города Ишима, он знаменит тем, что в нем жил этот… Тот чувак, что сочинил «Конька-Горбунка», ну, ты знаешь, Ершов.
– Царь там сколько-то раз крестился, бух в котел, и там сварился, – процитировал на память я.
– Точно, сварился, – засмеялся Коровин. – А я не сварился, меня просто так милиция сняла. Пока суд да дело, отправили в тамошний санаторий, там так здорово оказалось. И в том санатории я впервые познакомился с эльфами. У них там как раз был ролевой лагерь, они играли в «Освобождение Мэрриэль».
– Кого освобождение? – переспросил я.
– Мэрриэль. Это знаменитая эльфийская принцесса, она прожила две тысячи лет и умерла, укушенная змеей в лоб. Но до последнего мгновения Мэрриэль была прекрасна, как лунный свет. Она…
– Понятно, – остановил я Коровина. – Про это опустим, рассказывай дальше.
– Отправился я купаться, – продолжил Коровин. – Там был такой горячий источник, прямо из земли бил. Целебная вода. А как раз вечер был, я залез в этот источник, сижу, смотрю, как звезды появляются. Смотрел, смотрел и уснул, разморило в горячей водичке. Просыпаюсь – уже ночь. Звезды так ярко светят, причем кажется, будто они в воде отражаются. И такой на меня облом навалился, ну, думаю, никогда не пойду, буду сидеть тут до утра. Сижу-сижу, потом бах, гляжу, а из воды такой туман исходит. И в этом тумане какие-то фигуры…
– Глюки, – сказал я. – Это называется глюки.
– Да не глюки это были, это были души эльфов. Они возле того озера издревле жили…
Теперь я понял, каким образом сюда попал Коровин. Коровин был сдвинутым, все очень просто. Сдвинутый, как и все остальные здешние обитатели, которых я пока еще не лицезрел.
Коровин еще что-то рассказывал, но я уже слушал вполуха, поскольку пошла сплошная эльфийская терминология, удивительно скучная и мутная, сдобренная рассуждениями о каких-то эпохах и долгоносых героях.
– …Тогда я и понял, что суждено мне стать эльфом, – неожиданно закончил Коровин. – Вот мы и пришли.
И Коровин простер указующий стебель.
Мы стояли на довольно узкой, но тем не менее изрядно истоптанной тропе шириной метра в полтора. На тропе виднелись следы нескольких человек, отпечатки конских копыт и еще какие-то следы, идентифицировать которые с доподлинностью мне не удалось.
– У них часовой есть… – Коровин понюхал воздух. – Предусмотрительные какие! Значит, так, ведем себя нагло и уверенно. Мы эльфы, приглашенные на слет самим Энлилем… Из юго-западных пределов. Ладно, я сам все скажу.
Тропинка вильнула, и мы увидели амбар вблизи. Амбар как амбар, ничего особенного. Не очень высокий и не ахти с каким толком построенный, даже, пожалуй, кособокий. Возле одного конца скучали разномастные кони, преимущественно беспородные, висел дирижабль опять же, возле другого маялся бдительный часовой. Часовой сидел на пеньке и играл на глиняной дудочке, прямо пастушок из немецких сказок, Рюбецаль сплошной, шортиков не хватало. И шляпы с пером фазана.
– Скажи мне, Коровин, ты разбираешься в тирольских напевах? – на всякий случай спросил я.