Печальные тропики
Шрифт:
Я вскоре заметил, что кроме глагольного суффикса в языке намбиквара употребляется с десяток других, с помощью которых одушевленные и неодушевленные предметы распределяются на столько же категорий, например волосы, шерсть и перья; заостренные предметы и отверстия; удлиненные тела; плоды, зерна и другие округленные предметы; вещи, которые висят или колеблются; тела, надутые или наполненные жидкостью; кора, кожа и другие покровы.
Это напомнило мне лингвистическую семью языка чибча, распространенного в Центральной Америке и северо-западной части Южной Америки. Чибча был языком большой цивилизации на территории современного государства Колумбия, промежуточной между цивилизациями Мексики и Перу. Его южной ветвью является, возможно, язык намбиквара [73] .
73
Это утверждение весьма спорно (прим. Л. Ф.).
В семье
Намбиквара просыпаются с рассветом, раздувают огонь, кое-как согреваются после холодной ночи, а затем немного подкрепляются остатками вчерашней еды. Чуть позже мужчины группами или в одиночку отправляются на охоту. Женщины остаются в лагере готовить пищу. Когда начинает подниматься солнце, женщины и дети идут к реке, купаются и веселятся. Иногда они зажигают костер, садятся рядом на корточки, чтобы согреться, и шутки ради преувеличенно дрожат. В течение дня купаются несколько раз.
Ежедневные занятия меняются мало. Больше всего времени и забот поглощает приготовление пищи: нужно растереть и выжать маниок, высушить мякоть или сварить ее, очистить и проварить орехи, которые придают большинству блюд запах горького миндаля. Когда появляется необходимость пополнить запасы еды, женщины и дети отправляются собирать плоды и ловить мелких животных. Если пищи достаточно, женщины прядут, присев на корточки или встав на колени и упершись ягодицами в пятки. Или же они вырезают, полируют и нанизывают бусы из скорлупы орехов или раковин, делают ушные подвески либо другие украшения. А когда устают, ищут друг у друга вшей, бродят без дела или спят.
В самые жаркие часы лагерь замолкает; его обитатели сидят молча или спят в жидкой тени своих укрытий. В остальное время все занятия сопровождаются разговорами. Почти всегда веселые и смеющиеся, намбиквара отпускают шутки, а иногда и непристойные или грубые выражения, которые встречаются громкими взрывами смеха. Работа часто прерывается из-за чьего-либо прихода или из-за вопросов. Если совокупляются две собаки или птицы, все замирают, прекращая свои дела, и наблюдают с неослабным вниманием, затем после обмена мнениями по поводу столь важного события работа возобновляется.
Дети большую часть дня бездельничают. Правда, девочки иногда занимаются теми же делами, что и женщины, мальчики же ничего не делают или ловят рыбу, сидя на берегу реки. Оставшиеся в лагере мужчины плетут корзины, делают стрелы или изготовляют музыкальные инструменты, а порой оказывают помощь по хозяйству. В семьях, как правило, царит согласие.
Часам к трем-четырем с охоты возвращаются остальные мужчины, лагерь приходит в движение, разговоры становятся оживленнее. Люди собираются не только семьями, но и группками. Едят лепешки из муки маниока и все то, что было собрано за день. Когда темнеет, несколько женщин отправляются в соседнюю бруссу собирать или рубить дрова на ночь. В сумерках слышно, как они возвращаются, спотыкаясь под ношей, которая натягивает повязку на голове. Чтобы снять поклажу, они садятся на корточки и слегка отклоняются назад, опуская бамбуковую корзину на землю и освобождая лоб от повязки.
Ветки сваливают в одном из уголков лагеря, и их берут все по мере надобности. Семейные группки снова собираются вместе вокруг своих разгорающихся очагов. Вечер проходит в разговорах или же в песнях и танцах. Иногда эти развлечения затягиваются до глубокой ночи, но обычно, поласкав друг друга и шутливо поборовшись, пары теснее льнут друг к другу, матери прижимают к себе заснувших детей, все замолкает, и холодную ночь оживляет лишь треск поленьев, легкие шаги подносящего дрова человека или лай собак.
У намбиквара мало детей. Как я заметил впоследствии, бездетные пары не редкость, один-два ребенка кажутся обычным явлением; лишь в качестве исключения встречаются семьи, в которых больше трех детей. Половые отношения между родителями запрещаются, пока новорожденный не отнят от груди, то есть зачастую пока тому не минет два года. Мать носит ребенка на бедре, где он поддерживается широкой перевязью из коры или хлопка, на спине же у нее висит корзина. Условия кочевой жизни, трудности с пропитанием заставляют индейцев всячески избегать деторождения. Женщины не останавливаются перед применением механических средств или лекарственных растений, чтобы вызвать выкидыш.
Вместе с тем индейцы испытывают к своим детям большую привязанность, и те отвечают взаимностью. Но из-за свойственных намбиквара нервозности и непостоянства эти чувства не всегда распознаются. Маленький мальчик страдает несварением желудка, у него болит голова, его тошнит, он либо хнычет, либо спит. Никто не уделяет ему ни малейшего внимания, он целый день находится один. Вечером, когда он засыпает, мать тихонечко подходит к нему, выбирает вшей, делает другим знак не мешать, а затем берет его на руки и качает, как в колыбели.
А вот молодая мать играет с малышом, ласково похлопывая его по спине, ребенок начинает смеяться, и она так увлекается игрой, что хлопает все сильнее, пока он не заплачет. Тогда она останавливается и утешает его.
Я видел, как маленькую сиротку, о которой я уже говорил, чуть не затоптали во время танца; при общем возбуждении она упала и никто не обратил на это внимания.
Когда мать противоречит детям, они нередко ее бьют, и та не сопротивляется. Детей не наказывают, я ни разу не видел, чтобы их били или даже замахивались на кого-либо, разве что в шутку. Иногда ребенок плачет потому, что ударился, с кем-то поссорился или хочет есть, или потому, что не желает, чтобы у него искали вшей. Но это последнее случается редко: ловля вшей, по-видимому, приятна ребенку и в то же время развлекает мать, к тому же это занятие считается проявлением заботы и любви. Когда ребенок— или мужчина — хочет, чтобы у него поискали вшей, он кладет голову на колени женщине, подставляя ей то одну, то другую сторону. Та приступает к делу, разделяя волосы на пробор или разглядывая пряди на просвет. Пойманную вошь тут же давит. Плачущего ребенка утешает кто-нибудь из его семьи или ребенок постарше.
Вот полная веселья и непосредственности сценка между матерью и ребенком. Мать через лиственную стенку укрытия протягивает ребенку какую-нибудь вещь и отдергивает руку назад, когда тот уже думает, что схватил ее: «Бери спереди! Бери сзади!» Или же она подхватывает ребенка и, громко смеясь, делает вид, что бросает его на землю: «Я тебя сейчас брошу!» «Я не хочу!» — кричит ребенок пронзительным голосом.
В свою очередь дети окружают мать всяческой заботой и нежностью, они, например, следят за тем, чтобы она получала свою долю от добычи на охоте. Ребенок, пока еще мал, неразлучен со своей матерью. В пути она носит его до тех пор, пока он не сможет ходить сам; потом он идет рядом с ней. Он остается при ней в лагере или в деревне в то время, когда отец охотится. Однако через несколько лет отношение к ребенку у родителей, особенно у отцов, меняется в зависимости от его пола. Отец проявляет больше интереса к сыну, нежели к дочери, поскольку он должен обучить его мужским навыкам; матери же больше внимания уделяют дочерям. В отношениях отца со своими детьми проявляется та нежность и забота, о которых я уже говорил. Отец гуляет с ребенком, нося его на плечах; он изготовляет оружие по мерке маленькой руки.