Печать бога
Шрифт:
– Без понятия.
Командор стих, обдумывая дальнейшую речь. Выводить из себя святого охотника было неосмотрительно и опасно даже для него, занимающего высокий ранг в иерархии Ордена.
– Тяжёлый сегодня день, - доверительно промолвил ди Вижен.
– Сначала циркачи, потом монах-ведун, теперь отшельник в башне...
– Циркачи?
– заинтересованно обернулся Адами.
– Расскажите подробно о событиях сегодняшнего дня, ди Вижен.
Глава 3. Кровавая Белка
Интересные послания стала писать матушка Лазария, интересные...
Магистр раздражённо поднял взгляд на окно. Цветное стекло витражей испускало неприятное зеленоватое свечение, заполнявшее комнату. Оно клубилось подобно ядовитым испарениям восточных болот, затрудняло дыхание. Ди Сави возмущённо фыркнул, подошёл к узкому стрельчатому проёму. Что-то в глубине души подсказывало, что лучше не открывать ставни, и монах поверил невидимому доброжелателю. Стоя у окна, он изучал загадочное явление и прихлёбывал недопитое вино из хрустального кубка.
– Что за...
– вырвалось у него, когда предметы в комнате подёрнулись зелёной дымкой. Свет будто загустевал, переходя в новое состояние.
Развивавшаяся ситуация не нравилась магистру. Он улавливал некую связь между распечатыванием свитка и разлитой повсюду зелёной субстанцией - светом назвать туманообразное нечто язык не поворачивался, но не был до конца уверен в этом. Смутные сомнения терзали душу хозяина Башни Святого Ведовства, как за глаза называли Вальдена ди Сави. Феномен необходимо было всесторонне исследовать, дабы развеять закрадывающиеся подозрения. Магистр силился вспомнить, не читал ли он о подобном в книгах. Перед внутренним взором замельтешили обложками когда-то прочитанные фолианты, преимущественно авторства матушки Лазарии, забегали знакомые строчки стихов, молитв, гимнов, выскочил портрет матушки в полный рост.
– Тьху ты, привидится же, прости Господи, - в сердцах сплюнул монах и пробормотал молитву богу Гортиилу, прося раскрыть тайное.
Он сосредоточенно разглядывал воображаемую точку посреди кабинета, под висевшей на короткой серебряной цепочке лампой. Лазарии нет, её творчества не существует... Впервые за несколько лет ему удалось дистанцироваться от надоевшей поэзии и отчасти пробиться к залежам памяти. Как ни старался магистр, вспомнить хоть что-то, отдалённо похожее на наблюдаемый феномен, он не смог. Бросив бесплодные попытки - пусть разбираются специалисты из Башни Небесного Ведовства, - он налил себе из хрустального графина флорского вина, отлично прочищающего сосуды и посему способствующего оздоровлению больного магистерского организма.
"Надо бы выйти, посмотреть, что в Башне творится", - подумал он отрешённо, перекатывая на языке душистую жидкость. Неплохое вино. Ди Сави вдохнул тонкий цветочный аромат, глотнул, отставил кубок и приоткрыл дубовую дверь кабинета. В приёмной царил ядовитый зеленушный полумрак, вязкая тишина настораживала. За небольшим письменным столом склонилась пожилая секретарша, уронив голову на руки. Магистр тихонько выскользнул из кабинета, ткнул женщину посохом. Та не шевелилась, да и вообще сидела в весьма странной, неудобной позе, навевающей определённые подозрения.
– Констанция, - негромко позвал ди Сави.
– Проснись, Констанция!
Секретарша не отозвалась. Магистр аккуратно тюкнул её по плечу и, не заметив никакой реакции, подошёл поближе. Женщина казалась спящей. Хозяин Башни дотронулся до её шеи, собираясь проверить пульс. Пульс не прощупывался; следовательно, сердце секретарши молчало, подтверждая наихудшие опасения.
Ситуация ухудшалась, что всё больше не нравилось ди Сави. Сомнения перерастали в мрачные подозрения, готовые трансформироваться в предположения. Магистр осторожно, прислушиваясь к царившей в башне тишине, приоткрыл дверь приёмной и выглянул на крохотную площадку коридора. Кабина чудесного подъёмника, работавшего благодаря усилиям заключённого в трубы духа воды, стояла на привычном месте. Окружавшая шахту подъёмника спиральная лестница также никуда не делась, вселяя уверенность. Зато обычно шумный коридор пугал безмолвием, а на ступенях распростёрся младший послушник. Магистр, неслышно ступая и едва унимая кажущееся громовым сердцебиение, приблизился к телу. Сомнений не было - мёртв.
Ди Сави, озираясь загнанным зверем, отходил назад. Вскоре он запирал дверь кабинета на железный засов толщиной с человеческую руку, хитроумный замок гномьего производства и дюжину защёлок. Вдобавок он, кряхтя и охая, притащил под дверь своё тяжеленное кресло; письменный стол сдвинуть ему не удалось.
Смахнув со лба честный трудовой пот, преподобный уселся на пол с кубком флорского, выпростал ноги и стал размышлять над случившимся.
Могло ли быть происходящее случайностью? Изощрённый разум услужливо отвечал: могло. Мало ли во Вселенной несчастных случаев, в конце концов! Отдельные безбожники утверждают, мир возник случайно. Будучи монахом, магистр отрицал подобное, но, будучи сведущим в науках, не был склонен принижать роль случая в становлении Вселенной, случая, рассчитанного и допущенного Творцом. Если же произошедшее не случайно, то...
В общем, перед преподобным разверзлась бездна разнообразных объяснений выпавшего на его судьбу несчастия, и ни одно его не удовлетворяло. Подводя итог размышлениям, он сформулировал основные вопросы, требующие ответов. Первый: есть ли выход из башни? Второй: открыта ли дверь на первом этаже, ведущая во двор? Третий: возможно ли добраться до первого этажа без происшествий?
Магистру представилась тьма ужасных тварей, поджидающих его под дверью кабинета. Прочь, прочь, бестолковые видения! Нужны достоверные сведения! Ди Сави вновь обратился к силе бога Гортиила, желая узреть неизвестное.
Представшее пред внутренним взором поражало масштабностью. Магистр аж оцепенел от неожиданно быстрого действия молитвы. Он видел внутренности Башни Святого Ведовства: проткнутый штырём шахты подъёмника цилиндр здания, вьющуюся вокруг шахты лестницу, видел устланные телами учеников, младших послушников и мастеров залы, видел одиноко бредущую по лестнице фигуру в испачканных панталонах и сдвинутом на бок кружевном чепце... Стоп! Что за фигура в исподнем?
Видение покрылось рябью, словно гладь пруда под дуновением ветра, и исчезло.